Через месяц.
Когда едва не стало поздно.
Эухения старалась поменьше сталкиваться с Гэллаисом. Умом она понимала, что их более близкое общение может принести много проблем. Начать с того, что она для Гэла являлась сестрой и никак иначе. Та же упёртость, что и у Руэля, снисходительно-покровительственное отношение. С ней разговаривали так, словно она неизлечимо больна, и лекарь не хочет расстраивать свою пациентку, поэтому не перечит ни в чём, но при этом делает всё по-своему.
Спорить?
Пытаться что-то доказать?
Зачем?
Гэл подрядился на службу в качестве наёмника, вот пусть и служит. А уж она ему заданий разных найдёт. В том числе и подальше от замка. А чтобы у него не возникло сомнений, что это не нарочно, вместе с ним иногда ездила и она сама. Вот только в присутствии большого количества народа, где все на виду друг у друга, они едва ли могли перекинуться парой слов без присутствия посторонних ушей.
-Лиль, давай ты ещё немножко подумаешь и вернёшься домой? - время от времени Гэл делал безуспешные попытки образумить Эви.
-Гэл, мы уже говорили об этом. Я своего решения не переменю. Смирись.
И пришпорив лошадь, уносилась вперёд, не давая братцу возможности даже возразить. Он лишь стискивал зубы и молча смотрел строптивице вслед. Хотелось же добиться добровольного согласия.
Находиться на людских территориях в такое время Гэл считал чистой воды глупостью. Зачем рисковать жизнью ради короткоживущих? Всё равно не оценят. А ещё эта тёмная история с новым именем и статусом дочери графа Торнфилского. Кто бы ему объяснил, как так могло получиться, что у сестры на запястье оказался знак старшего наследника? Для этого нужно иметь кровное родство с графом, а у Лилиэн его не могло быть по определению.
Кругом одни тайны. Сперва отец, после сама Лиль. И тот же Ларинэ, Гэл чувствовал, что его наставник ему не всё рассказал из того, что было дозволено. Ещё один любитель тайн и интриг. Впрочем, кто в Великом Лесу не интриговал? Интриги, казалось, были впитаны эльвэ с молоком матери, а иначе просто скучно жить.
Разменяв первое столетие, живя неторопливой, размеренной жизнью, эльфы к двухстам годам начинали скучать, а к трехсотлетнему юбилею впадали в жесточайшую тоску. Спастись от этого можно было разнообразив свою жизнь интригами, заговорами и, как это ни странно звучит, общением с короткоживущими.
Уж люди - то знали толк в развлечениях. Жизнь их, напоминала полёт мотылька на жаркий огонь. Столь же скоротечна и ярка. Даже, яростна. Они за очень небольшой срок, отпущенный им богами, успевали многое, в отличие от неторопливых эльфов, среди которых только треть доживала до старости. Да-да, эльвэ тоже умели стареть. Только это случалось так годам к пятистам. Сильные маги доживали до семисот и более. И не такие уж они и бессмертные, просто долгоживущие и трудно убиваемые, но всё же убиваемые.
