Кэт все еще не понимала, зачем Гейб пытался обвинить ее. Но она знала наверняка, что он не верил ни единому произнесенному слову. Он просто смотрел на нее, и внезапно Кэт поняла, что ему не нужно ничего объяснять, не нужно разубеждать ее. Она просто должна верить ему. Она заставила его прождать долгую минуту. Не очень хорошо с ее стороны, но с учетом спектакля, который он только что разыграл…
И она пошла ему навстречу, до тех пор пока между ними не остался всего лишь шаг. Она все еще держала руку на животе, прикрывая тайну жизни внутри себя. Затем сжала руку в кулак и вытянула указательный палец.
Гейб на мгновение закрыл глаза, и Кэт физически почувствовала, как схлынула волна колоссального напряжения, сковывающего все его тело. Он тоже сжал руку в кулак, и их пальцы соединились. И тут же по венам их тел, словно самое сладкое вино, запульсировал огонь инферно.
— Я отдам деньги за бриллианты, — тихо сказала Матильда. — Если ты согласишься закрыть это дело прямо сейчас.
Кэт повернулась к бабушке и нежно сжала ее руки:
— Все нормально, Ба.
— Нет, не нормально, — отозвался Гейб. — Виновата ты или Джесса. И я хочу, чтобы Матильда озвучила свой выбор. Думаю, глубоко в душе она давно сожалеет, что ошиблась пять лет назад. Поэтому и настояла на твоем возвращении домой. И поэтому заявила, что умирает.
— Но я умираю. Возможно, я преувеличила сроки. Но, как я говорила, жизнь — неизлечимое заболевание, а я скорее в ее конце, нежели в начале.
— Бабушка, но зачем? — спросила Кэт, дрожа всем телом. — Зачем ты это сделала? Ты хотя бы представляешь, как я страдала от того, что скоро потеряю тебя?
В глазах Матильды блеснули слезы. Одна из них скатилась по морщинистой щеке.
— Я боялась, что в любом другом случае ты не вернешься.
Кэт крепко обняла бабушку:
— Не говори глупости. Конечно, я бы вернулась. Я люблю тебя. Ты — моя единственная оставшаяся в живых родственница. Как ты думаешь, почему я писала тебе все эти годы?
Матильда пристально посмотрела на Гейба:
— Кэт никогда бы не продала камни. Никогда. Она всегда боготворила ожерелье, говорила, что оно — самое прекрасное, что она видела в жизни. Она скорее позволила бы навредить своему телу, чем «Страстному желанию».
Гейб закрыл глаза, пытаясь собрать оставшиеся кусочки пазла воедино.
— Поэтому вы отказывались продавать мне ожерелье все эти годы? Потому что его так сильно любит Кэт?
Она кивнула, больше не пытаясь сдерживать текущие по щекам слезы:
