Чем больше он говорит, тем больше разогревается…
Тем он живее…
В конце концов встанет и пойдет…
Мы так не договаривались…
Дадим ему наркоз и сделаем свое дело…
Он выговорится и сам заснет…
Да, человека иногда тянет поговорить с другим человеком…
…И мы верили, и будем на этом стоять[5]. Я ни в кого специально не целился. Я целился вообще, целился во всех тех, кто нарушает порядок! Если кому-то нужны бриллианты, он должен их купить. Или отправиться за ними в алмазные копи. В смысле позаботиться о покупке собственных копей, и тогда незачем будет зариться на чужое. Надо работать, приумножать богатство, а остальное приложится. Там, где нет собственности, ничего нет! Там люди едят из одной миски, как собаки! Так было и есть на Востоке. Там ничего нет, нет собственности, вот они и едут сюда, чтобы отбирать нашу и потом делать вид, что она их. Я ни в кого не целился, я целился вообще, во имя принципов, и вовсе не угрызения совести не дают мне спать спокойно… в смысле спокойно не жить…
Я делаю ему укол. Надоело…
Неизвестно, подействует ли.
С чего бы ему не подействовать?
Потому что все это очень странно… сверхъестественно…
В медицинском учреждении?
…Сам не знаю… Моя бабка родом с Востока…
А вы тут еще ко мне с этим чертовым польским сердцем!!! Всю жизнь человек платит налоги, делает отчисления, страховые взносы — и вот на тебе… Как я буду выглядеть, как посмотрю людям в глаза… Я, который дал клятву, что ноги моей не будет даже в Гэдээр. Да кто он вообще такой?!
В смысле кто?
Этот трансплантат.
Донор?
Да. Донор.
…Он был… был… был…
Он был студентом!
…Да, студентом…
И что он, интересно, изучал?
…Он изучал… он изучал…
Он изучал германистику!
…Точно, германистику…
А, хорошо, очень хорошо. Там все должны изучать германистику. Жаль, что они раньше этого не делали, очень жаль. Ах, если бы им был доступен Гёте, коммунизм бы не привился. Теперь уже поздно, придется начинать сначала. Если бы они вовремя познакомились с Шиллером, мне не пришлось бы палить наугад. Да, изучение германистики на Востоке приведет к тому, что на наших улицах станет спокойнее. И снова, как когда-то, можно будет оставлять машины открытыми, с ключами в замке зажигания. А как выглядит этот донор?!
Молодой.
Худощавый.
Двадцать четыре года.
Не пил.
Не курил.
Холост.
С развитой мускулатурой.
Стройный.
Блондин, разумеется.
Щетина густая, но брился ежедневно.
Каждый день менял трусы.
Руки мыл двенадцать раз, а зубы чистил после каждого приема пищи.
