Ледунец к двери, но задержался и за спиной у женщины взял примус под мышку. Не сообразил он прихватить круг, скользнул круг на пол и загремел.
Повернулась женщина.
— Примус! Воришка, люди, Ермил, — закричала женщина и схватила Ледунца.
Отбивался он, кулаками в живот, зубами в ногу вцепился, выше колена, а не отпустила. Рванулся он, в сени ее выпер. Не отпускает, орет
— Караул!.. Ермил!..
Прибежал дворник Ермил и скрутил Ледунцу руки за спиной.
— Вот тебе, воришка! — била по щеке женщина. — Давай кусок, поганец, щенок, дохни с голоду! — И она вырвала у Ледунца тот кусок, что дала.
— Елмил, проучи его и сведи в милицию!
Со связанными руками шел Ледунец по уличной мокрети.
— Воровать задумал? Забудь! — ударял Ермил тяжелой рукой по щеке Ледунца.
— Вот это барынину обиду! — снова хлопала рука.
Из носа у Ледунца потекла кровь. Сторож не довел Ледунца до милиции, отпустил, побоялся он привести избитого.
Вернулся Ледунец к товарищам, а не забыл, как его били по лицу сторож Ермил и жирная фраерша.
— Не буду, не буду, не пойду, не бейте рукой, не бейте! — кричал Ледунец по ночам и закрывал лицо руками.
— Чего орешь! Никто тебя не бьет, молчи! — ворчали разбуженные ребята.
— Вот оно в ручную–то как помниться долго, — говорили они, а Ледунец затихал.
За доской было сухо, удобно, только иной раз проходивший поезд пугал, и Ледунец тогда вскакивал и крича:
— Не бейте рукой, не надо!.. Рукой!..
Шибко бояться стал.
