Как-то шел семинар по математическому анализу, предмету совершенно новому, со своей специфичной терминологией, пожалуй, самому трудному в плане постижения и применения для решения задач. Куда там сопромату, о котором ходят легенды?! Сопромат рядом с матанализом — просто семечки. Замысловатость формулировок, обилие и сложность теорем, тончайшая филигранность доказательств, множество принимаемых допущений, вспомогательных лемм и прочих ухищрений делали его невозможным для быстрого усвоения и запоминания. Конечно, все было бы проще, если бы был прежний темп — школьный, да поменьше материала, читаемого за один раз. Но нет смысла говорить о том, чего не было. Мне этот предмет давался с трудом. Поэтому я слушала очень внимательно.
Ассистент (помню только ее фамилию — Бойко) задала пример, с которым никто справиться не мог. Но вот она, лукаво поведя глазами, вызвала к доске одного из преуспевающих студентов, предварительно приободрив его. Он вышел и легко нашел решение, мелком написав его на доске уверенными быстрыми движениями.
— Прекрасно! А теперь повторите, пожалуйста, ход рассуждений еще раз для своих товарищей, — попросила она, и отвечающий красивым голосом, на безупречном русском языке объяснил решение примера.
Люба Малышко, с которой я сидела рядом, возбужденно заерзала на парте, толкнула меня в бок:
— Видишь, какой у нас умный староста, — прошептала с нотками гордости.
— Это наш староста?
— А ты не знаешь? — удивилась она. — Хотя, да, тебе же ни стипендии, ни общежития не надо. И занятия ты не прогуливаешь. Зачем тебе его знать? И все же девушки не зря его замечают.
Я присмотрелась к нашему старосте — типичный мальчик из городской семьи. Да, симпатичный: с большими синими глазами и густой шевелюрой, с хорошо сложенной фигурой, умный и с академически поставленной речью. Что-то знакомое мерещилось в нем, но я совсем не соотносила его с тем крестьянского вида студентом, который с мужицкой грубоватостью поворчал на меня в колхозе, столкнувшись в коридоре. Хотя тот эпизод и пришел на ум, у меня оставалось впечатление, что тот парень был старше. Даже невольно подумалось — странно, что я его тут не нахожу. Да, в линялом свитере и кирзачах он прекрасно вписывался в ландшафты херсонских степей. А этот? Да, как нельзя лучше наш староста соответствовал обстановке: в отутюженном костюме, с уложенной шевелюрой он одухотворял университетские аудитории, как невзначай схваченная кистью фигура украшает хороший пейзаж. Короче, я просто не узнала в этом интеллигенте того простачка! В большей степени, видимо, потому, что теперь мое внимание занимал учебный процесс, а не кухня.
