– Да что вы! – Лилия рассмеялась – снисходительно и весело. – Федя же полный импотент, старый пенёк. Он голых баб только рисовал, потому что больше ничего не мог. Ну, за коленку там возьмёт, грудь потрогает… А больше ничего. Сам, конечно, весь в поту, и глаза масляные. У него было много натурщиц – меня подруга привела. Тем, видно, Федя и удовлетворялся. Впрочем, каждый развлекается, как может, – философски заметила Лилия и стряхнула пепел с сигареты. – А почему им КГБ занимается? Он что, Родине изменил? Вообще-то Федя мог – он отмороженный такой демократ. Говорил, что при Брежневе сидел, но я не верю…
– Сидел? – Грачёв хмыкнул. – Интересно. Это, кстати, легко проверить. Впрочем, сейчас оказалось, что все кругом сидели, боролись против Советской власти, верили в Бога и имели дворянские корни. Не поймёшь, куда все Шариковы подевались…
Лиля явно читала Собачье сердце», потому что согласно кивнула.
– А люди – они такие. Что надо, чо и говорят…
– Лилия Николаевна, вы были сегодня у Гаврилова в мастерской? – перешёл непосредственно к делу Грачёв. – Я имею в виду, на Большой Пушкарской?
– Да, была. Там что-то случилось? – насторожилась Селедкова.
– Давайте так договоримся – я спрашиваю, вы отвечаете. Все свои вопросы зададите потом. Хорошо? Только говорите в режиме «блиц» – сразу и коротко.
– Да, пожалуйста, – пожала плечами Лилия.
– Когда вы пришли к нему? В каком часу?
– В двенадцать.
– А ушли когда?
– В два или без десяти два. Я тогда на часы не смотрела – торопилась очень. Детей приходится надолго оставлять, так душа за них болит. Всеволод Михайлович, прошу вас, скажите – что с Федей? Неплохой мужик, платит прилично, а другие такие жмоты. Вы не представляете! Несколько часов сидишь голая, замёрзнешь, так они даже рефлектор не включают. Дорого, видите ли! А потом огребут за эту картину, как положено, и про натурщицу забудут. Федя так не делал никогда…
– Он один в мастерской оставался? И как себя вёл? Ничего не боялся, не жаловался?
– К нему парень с бородой пришёл. Не знаю, кто такой, да и не до него было. Хотела ещё в магазин забежать, оставшиеся талоны отоварить…
– Вас не удивило, что я узнал ваше имя, адрес? – зашёл издалека Всеволод.
– Так Федя, наверное, сказал! – Лиля или действительно ничего не знала, или искусно прикидывалась.
– Он ничего не мог мне сказать, к сожалению, – чётко, внятно произнёс Всеволод. Лиля даже подалась назад, испугавшись выражения его лица. – Федю вашего убили. Сегодня, в три часа дня. Мы нашли его труп. Его задушили галстуком прямо в мастерской, у мольберта. На календаре было записано ваше имя, и там стояло время – двенадцать часов, как вы и сказали. Сначала я подумал, что вы присутствовали при убийстве…
