Кто–то Христом — Богом божился: своими глазами видел в небе…
Примстилось накануне Замышляеву…
Президент Гоморрии, длинный как жердь, загорелый, спортивный, вернувшись с прогулки, расстегнул собачий ошейник и любимый мопс фамильярно лизнул нос хозяину. Потом прыгнул в кресло и, превратившись в генсека Порчу, принялся за мемуары.
«А вот ты где!» — хотелось воскликнуть Замышляеву, но он промолчал. Хотелось посмотреть, что будет дальше.
А дальше не было ничего. Мемуары не двигались. Мопс, т. е. генсек Порча, был еще — круглый дурак. Един в трех лицах.
Сначала Порче хотелось убедить потомков в том, что он никоим образом не причастен к перевороту, потом он засомневался в своем решении: неизвестно, как в будущем отнесутся к перевороту. Может, участники его станут героями, и тогда… стоило потомкам намекнуть, что он–то — главный дирижер в этом славном оркестре…
Нет, лучше этой темы не касаться.
Писать правду он не хотел. Она была не для мемуаров. Он желал разгрома левых и потому был с правыми, а правых предал потому, что служил Гоморрии, купившей их с супругой задолго до президентства. Единственное, чего он хотел в жизни, — власти. Но нечего было и мечтать о ней после того, что случилось. Его раскусили в Содомии. Оставалось кропать мемуары. И он тяжко пыхтел над ними, будто сидел на горшке, но ничего существенного высидеть не мог.
Порой в нем брезжило такое, что плохо укладывалось в его набитой материалистическим мировоззрением голове. Порой ему казалось: не в первый раз он приходил на Землю… И не впервые предавал страну… Тогда у него были другие биография и имя. Бен — Амми! Тот самый, что… А еще раньше он был Иудой и… Но об этом нельзя в мемуарах! Нельзя друзьям! Нельзя супруге! Нельзя признаваться себе! Т-сс!
Одно ясно: он нужен Истории. Без него она не в состоянии… Он будет возвращаться вечно, когда в нем возникнет нужда…
Рассыпалась трель телефонного звонка. Генсек Порча поднял трубку. Цуцык Младший приглашал зайти к нему для важного разговора. Причем следует соблюсти некоторые формальности, от которых зависит судьба Содомии: подниматься на третий этаж надо на лифте, дверь которого окрашена в желтый цвет…
«Всего–то», — удивился генсек Порча, но медлить не стал.
Замышляев, которому хотелось досмотреть сон, бросился вдогонку за бывшим президентом Содомии, но желтая дверь захлопнулась перед его носом. Тогда он пустился на третий этаж по лестнице. Запыхался, но успел. Желтая дверь раскрылась — вместо мистера Бомби выскочило насекомое в треуголке и при шпаге.
