Ладья Харона - Юрий Сергеевич Фатнев

— Держись крепче за хвост, — посоветовал Экзюпери Замышляеву, — а то упадешь…

Он надвинул на глаза защитные очки, улыбнулся, и они полетели.

Сквозь прозрачные крылья мрачно синели дождевые тучи. Вспыхнула радуга, как отблеск улыбки… Многое Замышляеву было в новинку. До полета они успели переброситься всего несколькими фразами.

— Новая конструкция, — объяснил Антуан. — Кабина только для пилота. Эта серия называется «Ладья Харона»…

— При чем здесь Харон?

— Самолеты этой серии используются в основном на трассах сновидений. Также доставляют праведников в рай, а грешников в ад…

— Или — или?

— Нет, почему же… Есть для измученных душ вполне приличное место… Печаль Очей. Как раз между двумя конечными пунктами. Аэродрома там нет, но иногда я все же делаю посадку. Вместо колес у «Ладьи Харона» имеются лапы- присоски, позволяющие садиться где угодно.

Экзюпери добавил еще, что не стоит удивляться, если перед ним во время полета пронесутся какие–то картины его прошлой или будущей жизни, в том числе цветные клочья снов. Разрывы между ними объясняются просто — воздушные ямы…

Замышляева беспокоило не это. К разрывам в сюжете он относился с пониманием. Вполне терпимо. Сам использовал их не раз. Писать все подряд — скучища. Любой читатель окочурится. Лишь бы не сдуло встречным потоком воздуха и не закоченели пальцы, вцепившиеся в хвост самолета.

И все–таки пассажир был преисполнен благодарности к этому неугомонному французу, и после своей загадочной гибели не оставившего авиацию. Если бы не он… Страшно представить, что случилось бы с Замышляевым, если бы в свое время, кажется, еще в Гробске, когда он жил на квартире у Карповича, не попалась ему на глаза «Планета людей» Антуана де Сент — Экзюпери благодаря Саше Шалопаеву. Тогда бы он просто не знал ничего об этом летчике и писателе. Экзюпери никогда бы не явился ему, и Замышляев безо всякого выбора угодил в ад. А так он летит в Печаль Очей. Что это — город, поселок, туристская база или еще что- нибудь? Ладно. Узнает на месте. Только бы дальше от того, что у них произошло с Евой…

И собственная жизнь начала разворачиваться перед ним, как роман, существующий помимо его воли, вторгающийся без позволения автора в почти готовую рукопись о Содоме и Гоморре, разламывая ее на части, о которых он и не помышлял прежде. И только с началом не ладилось. Какие–то разрозненные фрагменты. Ах да, Экзюпери предупреждал… Воздушные ямы…