— Какой же порошок?
— Кофеин…
— Вы что! Угорели? — вырвалось грубо у Ветрова. — Немедленно бегите в палату и принесите ваш порошок сюда!
Катя удивленно подняла брови, готовясь заспорить.
— Немедленно! Сейчас же бегите! Сию минуту!
Испуганная окриком Катя побежала в палату.
Обратно она вернулась, неся на раскрытой ладони бумажку с злополучным порошком. Осторожно, чтобы не рассыпать, она положила его на стол и выжидающе взглянула на Ветрова.
Ветров, не говоря ни слова, нагнулся, отделил от общего количества порошка малюсенькую частичку, положил ее на отдельную бумажку, не торопясь, свернул, и насмешливо посмотрел на Катю, которая следила за его действиями:
— Отнесите это больному. Здесь на один прием!
Катя, поняв свою ошибку, вспыхнула и закусила губки.
— Отныне, — жестко сказал Ветров, — вы не должны давать больным ничего без моего ведома! Надеюсь, что таких случаев больше не будет. А вам порекомендую впредь почаще заглядывать в учебник.
Когда в следующий раз Ветров встретился с больным и спросил, прошла ли голова после его лекарства, то услышал, что голова прошла моментально, а порошок был даже вкусным. Если бы он знал, что катиной дозы хватило бы, чтобы вылечить больных чуть ли не целого отделения!
Ветров часто встречался с Иваном Ивановичем Вороновым. Они подружились. Проводя за чаем тихие вечерние часы, они подолгу беседовали, и Ветров, слушая старого врача, вбирал в себя, как губка, все то хорошее и ценное, о чем ему рассказывал Иван Иванович. А тот со свойственным ему юмором детально разбирал каждый поступок Ветрова, каждое его слово и, если находил что–нибудь неправильным, подвергал беспощадной критике. Иногда Ветров пытался протестовать, защищаться, но почти всегда получалось так, что ему приходилось признавать свою неправоту. Иван Иванович знал бесчисленное количество самых разнообразных историй, примеров из своей собственной практики, и даже простая беседа с ним могла доставить удовольствие. Ему, видимо, тоже нравилось общество Ветрова. Он относился к нему с какой–то отеческой теплотой, которая так присуща людям, не имеющим собственных детей. Ему доставляло удовольствие исправлять те мелкие промахи, которые делал иногда Ветров. Он видел, что из молодого человека со временем вырастет настоящий большой врач, умеющий не только залечивать раны физические, но и лечить раны душевные, которые зачастую доставляют большие страдания и тревожат дольше. И он говорил ему, добродушно улыбаясь:
