Адам. Что твоя жена в тебе нашла?
Эдвард. Побольше, чем глоток воды, уж поверь мне.
Адам. Ты ему нужен.
Эдвард. Всё, хватит болтать. Что ты ведёшь себя, как будто уже не здесь? Выкинь эту дурь из головы. Ты всё ещё ценный товар. Мы их призовые тёлки. А тёлок выставляют напоказ одних и тех же. И будь в одном уверен. Если эти ребята тебя порешат, я не заставлю себя ждать у жемчужных врат. Если я останусь один с Майклом, я сам себя порешу.
Адам. Покончишь с собой? Ты? Никогда.
Эдвард. Плохо ты меня знаешь. Ты же ни разу не был на собрании союза журналистов. Самая медленная из всех известных форма самоубийства.
Майкл. Вы говорите о самоубийстве?
Эдвард. Ты не спал, что ли, паскуда?
Майкл. Только что проснулся. Вы что-то говорили о самоубийстве?
Адам. А ты не пытался?
Майкл. После смерти Ниты я, конечно, думал об этом. Она меня отговорила.
Эдвард. Призрак её приходил?
Майкл. Не городи ерунды. Нет на свете никаких призраков. Я просто представил себе, что говорю с ней. Она, как всегда, дала мне прекрасный совет. Я ему последовал.
Адам. И какой совет?
Майкл. Сделать грушевый пирог. Она обожала мой грушевый пирог.
Эдвард. Если я ещё хоть слово услышу про этот сраный грушевый пирог…
Майкл. Вот честно, у ирландцев такой очаровательный акцент, но своей грубостью они сводят на нет всё очарование. Иначе я мог бы сказать, что у них самый прекрасный диалект в английском языке.
Эдвард. Диалект?
Майкл. Гиберно-английский — очень красивый диалект. Эти елизаветинские обороты, эти синтаксические странности, которые, я полагаю, восходят к ирландскому языку, сибилянты…
Эдвард. Ты сказал — диалект.
Майкл. Это и есть диалект. Гиберно-английский.
Эдвард. Язык, на котором я говорю, — не диалект английского.
Майкл. Тогда какой? Португальский?
Эдвард. Называй, как хочешь. Это не диалект.
Майкл. Ты крайне невежественный человек.
Эдвард. Да ну? Слушай, ты, английское хайло, я тебе говорю — хайло, времена уже не те. Было время, ты и твоя порода разевали это самое хайло, распоряжались, командовали миром, потому что это был ваш язык. А теперь нет. Мы забрали его от вас. Сделали своим. И превзошли вас в нём. Вы думали, что вырезали нам языки, что мы сидим в углу, ревём и причитаем. Слушай. Кончились причитания. Мы бились с вами и вашим языком и победили. Неплохо для народа, который восемьсот лет подвергался угнетениям, дружок, — говорю как человек, который лишь на одно поколение отстоит от обездоленных.
Адам. Эдвард, ты окончил университет. Живёшь в более чем прекрасном доме. Много зарабатываешь. Какой ты к чёрту обездоленный?
