— Ну-ну, — улыбнулся, щелкая зажигалкой, Сережа, сидящий от Георгия по левую руку. Теперь, при свете свечей, он словно сиял в ореоле из золота рыжих волос. — Бетонную стену не стоит равнять с Нотр Дам…
— Петер, — Георгий постарался подавить назревавшую дискуссию ещё в зародыше, — расскажите нам об этом спектакле и о парижских этуаль… какие они? Говорят, этот спектакль — нечто особенное. Это так?
— Каковы настоящие этуаль? Они… — Петер залпом осушил свой бокал, они живут в танце, как поют в лесу птички Божьи! Как о них рассказать? Моник Лудьер… Невесомая, истаивающая от утонченности чувств душа, словно по чьей-то прихоти обретшая телесность. Настоящая этуаль Пале Гарнье — это владычица! Царство красоты — её царство, чуть по театральному преувеличенное и эффектное. И «Сон» Ноймайера — о, Бог мой, это надо видеть… Это иная реальность. Волшебство! Фантастическая природа театральности в нем словно бы приподнята на котурны и озарена призрачным зыбким светом. В нем все поет гимн этому волшебству — Театру с большой буквы. Белый с золотом, подбитый голубым шелком шлейф Ипполиты так велик, что покрывает почти весь планшет сцены. Его несут десять прелестных девочек только для того, чтобы Ипполита, словно бы по своей прихоти, смогла вмиг отбросить его и насладиться танцем! Элизабет Платель… О, она не ходит, не ступает по сцене — она одаривает её своим присутствием! Ее сладкодышащие большие классические позы раскрываются с такой радостной молодой упругостью, с таким щедрым чувством, как будто всю себя она приносит в дар тем, кто пришли взглянуть на нее… Она дарит вам свою красоту, словно шепчет: «Взгляните! Для какой радости, для каких откровений сотворен человек!» А потом упадает во тьме лазоревый занавес, а за ним… дым, звездная ночь, царство фей! Шелестят удлиненные листья деревьев, серебрятся в дымке силуэты обитателей лесного мира, которым правят Оберон и Титания. Кисти их рук трепещут… А на ветвях качается Пэк — буйноволосый, лукавый, по-детски открытый любви, с красной розой в руке. Пэк ворожит этим призрачным царством. Он заговорщически прикладывает палец к губам: тс-с-с-с… это тайна! Балет — тайна. Сон в летнюю ночь… Жизнь наша тайна, где фантазии провоцируют реальность, которая оказывается, порой, причудливее самого чудесного сна… И Титания, облитая серебром, покачиваясь на руках эльфов, тихонечко опускается на землю, чтобы уснуть посреди дивной геометрии переплетенных тел…
