— Почему?
— Но это ж бессмысленно! Если ты не в поезде и не дома, то уж точно не сидишь на вокзале…
— Да, логично.
Надя вдруг поняла, что их вечер как-то разом скорчился и угас, не успев разгореться. Ей стало тоскливо. Вот и встретил, вот и отогрел! А она-то дура так надеялась…
— Володь, я что-то не пойму: при чем тут эти твои дела и мой кот?
— Не твой, а наш.
— Нет мой — ты от него только что отказался.
— Толст, ты устала, пойдем я тебя уложу.
— Нет уж постой! Зачем ты мне начал петь про тонны сахара и мазута? Это я решила вернуть кота, при чем тут ты? Я, понимаешь? И занимайся на здоровье мазутом!
— Надь! — он взглянул на неё снисходительно. — Ясно ведь, что всю эту историю придется расхлебывать мне.
Надя резко поднялась и запахнула полы халата.
— Ошибаешься! Это мое дело. Только мое. И оно никого, кроме меня не касается. Это моя жизнь в конце концов!
Помрачнев, она быстро прошла в спальню, забралась под одеяло, подоткнула его с всех сторон, соорудив себе некое подобие норки, пододвинула к себе телефон, набрала номер.
— Але! — простуженный и детски-капризный Марготин голос.
— Привет, я тут!
— Господи Боже, как же ты всех напугала, Надюшка! Что случилось? Я уж и не знаю, что делать, все больницы обзвонила…
— Потом расскажу — засыпаю. По-быстрому, в двух словах — что в театре?
— Что-что… «Баядерка» на выходе, генеральную на десятое января назначили. Маня ходит гоголем — не подойти… Еще бы, самого Бахуса зацепила, он от неё просто балдеет, на репетициях едва слезу не пускает от восторга: «Машенька, молодец, девочка!» Вечно косой — несет от него…
— Слушай, что ты плетешь — это ж не новость. Что нового-то?
— А это я тебе на сладкое приберегла.! На десерт! Гость из Германщины на нас обвалился. То ли министерство, то ли СТД сосватали… Прошибли-таки Бахуса! Чтоб, значит, театр не стух окончательно под его гениальным руководством.
— Что за птица?
— Да, какой-то Петер Харер. В «Гранд Опера» перенес «Сон» Ноймайера, а это вам не козявки кушать!
— А сам-то что ставил?
— «Щелкунчик» в Праге, «Ромео» в Берлине, потом что-то бессюжетное на музыку Шенберга. Еще, кажется, что-то по Гофману… «История…» Забыла! В общем, история кого-то — так спектакль называется — это он тоже в Берлине поставил.
— Не густо. А что он у нас будет делать — с Бахусом по сцене под ручку бродить?
— Не знаю, Кошка! Он это скрывает. Пока… Завтра как раз сбор труппы — ты вовремя подоспела — его нам как раз представлять будут. Европейская птица. Дрица! Гоп-ца-ца. Ха! В общем, съедим с потрохами…
