Из клиники звонили каждые полчаса. Черная полоса не кончалась.
Он кормил сына. Варя бы конечно отругала бы за это. Шла борьба за самостоятельность. Но сейчас Варя была в больнице, а сын так радостно стучал пластиковой ложкой по столику.
— За папу, за маму, — по инерции сказал президент.
— Мама, мама! — и сын скуксился, готовясь заплакать.
— Где мама? — спросил отец.
Это была их игра, Варя пряталась, а они ее искали. Сашка смешно выставлял вперед ручки, и очень четко выговаривал — Нету.
И пожимал плечиками, потом конечно мама находилась, и они смеялись все вместе.
Ночная тоска сгущалась в ненависть.
В вертолете летящим в больницу, он просматривал последние материалы допроса. По Кремлю по прежнему ничего не было.
Зацепка одна — женский голос.
Кто, кто его ненавидел, или любил так, что хотел уничтожить Варю?
У жены, продолжалась очистка крови, ее теперь держали в искусственной коме, так пояснил врач.
Ему не совсем это было понятно, хотелось заглянуть в любимые глаза, услышать — Сашенька.
Но не спорить же с медициной.
Лера была под капельницей. У нее было испуганнее лицо, когда она его увидела с цветами.
— Как вы, выздоравливайте.
— Александр, — он остановился в дверях не оборачиваясь, лицо его искажала гримаса ненависти. — Про этот звонок. Варе этот голос был знаком, она так и сказала, с женой вашей бывшей никогда не общалась, а этот голос где-то слышала.
— Спасибо, Лера, — вспомнил он ее имя.
Сумасшедший официант написал уже целую повесть о своей Жене и о любви к ней.
Ничего к делу это не прибавляло, искать надо было в резиденции. Они с руководителем отдела встретились у той самой «вертушки».
— Господа офицеры! — раздалось в приемной.
Все мужчины встали. Сережа и Дима встали тоже.
Совещание лучших аналитиков началось.
— Все не так уж плохо, Александр Александрович. Камер здесь нет, но они есть во всех близлежащих коридорах. Все они уже просматриваются. Но хорошо бы знать точное время, его знает только Варвара Николаевна. Но работа идет, все кто были в первой половине дня, а звонок был, до двенадцати часов дня, со всеми ведется работа, пишется поминутный трафик: где были, что делали.
— Пока проверяем всех. Ведь вдруг какие то скрытые таланты у нас тут ходят, а мы и не знаем, — громко добавил Дмитрий Анатольевич.
Кроме отпечатков Лескова и секретаря Михаила Ивановича, других на трубках телефонов, и столе не было. Он вспомнил, как сам приказал волевым решением убрать камеры из кабинета и приемной, мотивируя тем, что враг дожжен быть остановлен, до этого сердца власти.
