Казалось, в этом лесу было меньше вертикальных деревьев, чем горизонтальных. И, к тому же, проклятый моток ниток, казалось, специально выбирал такой маршрут, что и спокойным шагом преодолеть было нелегко, а тут…
– Это… от старухи… от ее… вредности… – пропыхтел в ответ чародей, оставляя на сучках скелета елки клочки и без того сильно сдавшего балахона. – И сама… она… злючная была… и клубки… у ней… такие же…
– А ты не можешь… его… замедлить?… – сваливаясь, наконец, к основанию завала и едва успевая заметить, как клубок предательски поднырнул под следующий, разродился спасительной мыслью царевич.
– Как?…
– Ты меня… спрашиваешь?… Чему-то… тебя… научили… в школе… за это время?… – раздраженно просипел Иван, уже несколько часов подряд жалеющий, что взялся нести короб – кирпичей в него кто-то напихал, что ли?…
Вообще-то он уже несколько раз порывался напомнить чародею о разделении труда, но всякий раз, глянув на него, только стискивал зубы покрепче и бежал дальше. Если бы он увидел лошадь в таком состоянии, то попросил бы кого-нибудь прирезать животное, чтобы не мучилось.
Но легче бежать ему от этого не становилось.
– Научили!.. – кашлянул Агафон и, воспользовавшись своим выгодным положением на самом верху завала, в то время как клубок только-только выбирал проход под следующим, выбросил вперед левую руку и прокричал три нечленораздельных слова, перемежаемые сипом и хрипом его агонизирующих легких.
Если бы не трясущиеся, исцарапанные, вымазанные смолой пальцы и не свистящий шепот вместо голоса, то пантомима «великий волшебник творит свое коронное заклинание» смотрелась бы вполне внушительно.
Клубок подпрыгнул на месте, завертелся, как колесо, попавшее в слишком глубокую колею, и замер.
– Что, съел?! – злорадно оскалился чародей и съехал по муравейнику вниз.
Через мгновение к нему присоединился Иванушка.
– Ты… попить… что-нибудь… взял?
– Ага… – царевич не глядя засунул руку в короб и вынул наугад одну бутылку – красивую, старинную, синего граненого стекла. – Держи.
– Что это?
– Не знаю. На полке стояло, – и полез за второй.
– На какой… полке? – нахмурился Агафон и поболтал содержимым. – У Яги?
– Ага…
– Послушай, Иван… Ты никогда не учился в высшей школе магии… и поэтому не знаешь… а я знаю… Первое, что нам сказал первый же магистр на первом же уроке… это то, что никогда нельзя ни пить, ни есть, ни нюхать… ни наносить на кожу… вещества… взятые в доме волшебника без спроса. Если твои жизнь, здоровье и конфигурация тебе хоть сколько-нибудь дороги.
