Книга вторая.
День Медведя
Шиву в мешке не утаишь.
Бхайпурская поговорка
Грузный розовощекий человек под метр девяносто ростом в неопрятном синем кафтане, с черными прямыми[1] волосами, едва касающимися плеч, и непроходимой челкой до бровей вошел в зал совещаний вслед за закаменевшим от избытка противоречивых чувств Иванушкой и сразу хищно оценил обстановку[2].
За гостем разношерстною толпой ввалились пятеро незнакомцев из его свиты ростом и самоуверенностью пожиже, груженые книгами и толстыми папками, разрывающимися под натиском пропахшего пылью и временем содержимого. Шествие замыкали Серафима, Кондрат, Макар, Спиридон и Находка.
Свидетели эпохального события быстро и молча расселись по стульям как птички по веткам, и у блестящего в золотистом свете трех амулетов белым лаком стола остались стоять лукоморская парочка и черноволосый пришелец.
– Я понимаю, ваши высочества, что на слово в наши дни верит только… ха-ха… дурак, извините за выражение, – снисходительно похохатывая, зарокотал он, высыпая на белоснежную полированную поверхность ворох потемневших свитков из пузатого замшевого мешка подмышкой. – Поэтому, чтобы так сказать… ха-ха… соблюсти формальности… и сделать широкий жест доброй… так сказать… ха-ха… воли… разрешите продемонстрировать в вашем лице всему городу и стране… ха-ха… правомерность моих претензий на престол Страны Костей как единственного и законного наследника почившего в бозе, так сказать… пятьдесят лет назад Нафтанаила Третьего… так сказать… Злосчастного… ха-ха…
Иван и Серафима переглянулись с непроницаемыми лицами, снова оборотили взоры на полуночного гостя, с минуты на минуту грозящего превратиться в хозяина, и медленно кивнули.
Впрочем, гороподобный барон Жермон – именно так представился нетерпеливый претендент на костейскую корону – и не ждал их одобрения.
Победоносно напевая себе под нос нечто бравурное и не в тон, он жестом заправского полководца или архивного работника раскатал по столешнице принесенные документы различной степени свежести и сохранности и сноровисто придавил закудрявившиеся края подручными средствами. Убедившись мельком, что внимание аудитории приковано ни к чему иному, как к его превосходительной персоне, барон с видом лауреата всемирной премии на презентации своих трудов принялся тыкать толстым пальцем в бумаги и пергаменты, безжалостно и при любом раскладе обрекающие его на царствие.
– Вот, документ первый – свидетельство о браке девицы Леонилы Требзон, дочери виконта Левопарда Требзона и законной супруги его Жирафли Требзон – свидетельство о их браке вот тут, слева, ничего не прячу – с неким бароном Леопольдом Жермоном. Это мои родители, да будет земля им прахом и пухом. Здесь – не пропустите! – заверенная нотарием копия о рождении у Носера Требзона и супруги его Ехинды Требзон дочерей Инаконды и Жирафли, именно в таком порядке, хоть это и не существенно в рассматриваемом вопросе… ха-ха… что делает их родными сестрами волей капризной судьбы, согласитесь. А вот – извольте засвидетельствовать взглядом, так сказать…. ха-ха…свидетельство о рождении барона Бугемода Жермона, будущего царя этой многострадальной страны… вашего покорного слуги, так сказать… сорок семь лет назад.
