Хотя спокойствия ему это не добавило.
Почти сразу же после этого в него врезался и ухватился за него мчавшийся со скоростью вамаясской новогодней шутихи снизу вверх Агафон. И царевич, уже не заглядывая ему в лицо, мог с уверенностью сказать, что в их с болотницей полку только что прибыло.
– Я не хотел-л-л-л-л!.. – пронес мимо Ивана смерч обрывок чего-то, о чем сожалел чародей.
«Кто бы мог подумать…» – криво усмехнулся Иванушка, на всякий случай покрепче прижимая Агафона к своей пояснице, чтоб не оторвало ветром.
– …опечатка!..…учил!..…кабуча!.. – теперь отчаянно доносилось из района его талии.
Но не успел он даже начать прикидывать, как далеко им придется пролететь и с какой высоты придется падать, как все вдруг закончилось. Ветер исчез так же внезапно, как и появился, черная мгла рассеялась, и воздухоплаватели успели увидеть, куда они упадут.
Иван увидел Агафона.
Агафон увидел болото.
В таком порядке они и приводнились, подняв стену мутных брызг.
С первого взгляда это было то же самое болото, кроме одной небольшой детали. Черная зловонная жижа была абсолютно свободна от какой бы то ни было растительности.
И живности, что немаловажно.
Отфыркиваясь и отплевываясь, из-под царевича вынырнул чародей и, шлепая руками и ногами по черной грязи, как колесный пароход, кинулся грести к берегу. Благо он был всего метрах в двух от них.
Полежав еще с минуту на мелководье и окончательно осознав, где находится верх, где низ, где берег, а где он сам, Иванушка не спеша поднялся, попытался стереть рукавом грязь с лица[7] и, покачиваясь, побрел в том же направлении.
На берегу его уже ждал волшебник в обнимку со своим верным мешком, оба истекающие холодной затхлой водой и вонючей жижей, но непобежденные.
– Я же говорил, что мешок с магией не пропадет даже в пасти Змея-Горыныча! – гордо ухмыльнулся Агафон и, кряхтя, поднялся на ноги. – А как я ее, а? Будет знать, выдра, как на путников нападать, головы им морочить! У-у, сколопендра драная!
И тут он метрах в пяти от себя и от берега, среди пожухлой травы заметил то ли красивую громадную жабу, то ли безобразную маленькую девочку. Она извивалась, скулила, барахталась в пыли и грязи, но ползти то ли не могла, то ли даже не пыталась.
– Вот она!!! – торжествующе вскричал маг и, отшвырнув свой заветный мешок, кинулся к ней. – Болотница! А вот щас я ей, гаде водянистой!..
Он занес над ней ногу, но вдруг потерял равновесие и грохнулся на бок.
Может, этому в немалой степени поспособствовал Иван, запустив в него его же любимым мешком.
