В застенке
Нас связали по рукам и ногам.
Моим возницей оказался полицай Микола. Когда телеги выбрались из села, я обратился к нему: - Далеко до Бурыни?
- Как привезу, так узнаешь.
- Трудно ответить?
- Молчи, чтоб тебя!… - полицай выругался. - Не велено с предателями балакать.
- Так ты же балакаешь.
- Ну, значит, сам того не желаючи…
- Послушай, полицай, а ведь мне не следовало с тобой говорить.
- Это почему? - Микола обернулся и с интересом посмотрел на меня.
- Не догадываешься? - я решил позлить этого дурня.
Почуяв что-то неладное, Микола свел на переносице густые брови, шевелюра его еще больше налезла на лоб, оставив лишь узенькую полоску кожи с двумя жирными морщинами. [109]
- А ты пораскинь мозгами. Спроси себя, кто ты? Полицай задумался, почесал в затылке всей пятерней и медленно вымолвил:
- Человек.
- Малость есть, - согласился я.
- Что значит «малость»? - настороженно спросил он и погрозил кнутом. - Ты смотри, а то огрею!
- Малость - это руки, ноги, ну и в какой-то мере голова.
- Гы-гы, - хмыкнул Микола. - Голова - это главное.
- А ты уверен, что главное у тебя голова?
Полицай побагровел.
- Главное у тебя брюхо и трусость, - быстро проговорил я. - А в конечном счете законченный ты подлец и предатель.
Микола взмахнул кнутом, и на меня посыпался град ударов. Потом гикнул и пустил лошадь вскачь. Телега запрыгала на ухабах, меня швыряло из стороны в сторону и больно било о борта подводы. А на плечи и спину сыпались удары кнута.
- Вот тебе, мразь большевистская! - кричал полицай. - Вот тебе, зараза советская! Я покажу тебе, кто предатель.
Остыв, Микола остановил лошадь, закурил и сказал:
- Это тебе от меня, а в Бурыни от немцев получишь за все остальное, партизанская сволочь!
От тряски мне стало плохо, и, пока доехали, я раза два терял сознание. Но вот показались каменные строения. Телега прогромыхала по железнодорожному переезду. Мы въехали в Бурынь. Полицай остановил лошадь возле двухэтажного здания. К подводе подошел гитлеровец в эсэсовской форме, поверх которой была наброшена кожаная куртка.
- Откуда? - отрывисто на чистом русском языке спросил он полицая.
- Из села Хижки, пан начальник, - ответил Микола и подал пакет.
- Диверсанты? Шпионы? - прочитав записку старосты, удивленно произнес эсэсовец и окинул взглядом подводы. - А где парашюты?
- Остались в сельуправе, пан начальник. [110]
- Передай старосте, чтобы завтра же были здесь.
- Есть передать, пан начальник! Полицай взял под козырек.
