Стас пришел на вокзал за час до отхода поезда, но на лице его Артем не обнаружил никаких следов «стресса». Он шутил даже над собой, но от прощального посошка наотрез отказался: опять «завязал», даже кофе ни капли. Только вода кипяченая.
— В общем, насвинячил я, Артюша, рыдал и плакал, а о чем — сам не знаю, забыл. Что-то вспоминалось, мерещилось что-то… Детство. Ты уж извини нас с Надюхой. Она толковая баба, все понимает. Умная.
Оказывается, после его буйства Надя подобрала уцелевших рыбок, плававших в лужах на полу, и пустила их в ванну, где они прожили несколько дней. Сохранилось даже несколько «милий», и среди них любимица Стаса — Роз-Мари. Но и это еще не все. Нет худа без добра: в темноте, в ванной комнате, почти без кислорода, одна львиноголовка приобрела абсолютно чистый фиолетовый цвет, что может оказаться наследственной мутацией.
Артем забыл, что такое мутация, но переспрашивать не стал. Друг его поправился, и от Нади передал привет в стихах: «До свиданья, друг мой, без руки и слова, не грусти и не печаль бровей…». Однако Артему было грустно, и брови он печалил: не так-то легко терять друзей. Артем наверняка знал: со Стасом и Надей он едва ли еще увидится.
— …Бог с ним, с Барнаулом, — вздохнула тетка. — Заскучал ты, гляжу, а такой приехал с Севера веселый. Садик насажал. Я, поди, нагнала на тебя тоску, дура старая. Не гляди ты на меня: и тут проживу, что мне сделается? А садик красивый какой выходился, кучерявый стал. Рука у тебя легкая. И березки, и липки, и сосенки. Я привыкла к нему, все гляжу в окно. И жильцы все — кто копается, кто поливает.
Артем поглядел на соседний дом. Окно Женькиной комнаты было распахнуто, на подоконнике сидела кукла-гейша и печально смотрела на дождик, на куртинки деревьев, задернутые кисеей мороси. Женьку Артем не увидел, комната ее была пуста. Пора уезжать, подумал Артем. Как все перевернулось, переменилось за три недели! Вот она, Женька, рядом, но сейчас она дальше для него, чем на Сахалине. За три недели, проведенные в Барнауле, Женька отдалилась и стала забываться.
— Я заскучал? С чего ты взяла, тетя? Не умею я скучать. И вот что: давай-ка нальем по рюмашечке огненной воды. И выпьем. Ты права: не на Барнауле же одном свет клином сошелся. Велика матушка Россия. Только ты подожди еще немного, тетя, я найду такое место, какое тебе понравится. И на родные могилы буду возить каждый год. А что, поедем вместе искать счастья? Бери отпуск, и поедем, куда захотим. В Крым, на Кавказ, в Молдавию. Свожу тебя к Василию, к Тимофею. Ну, соглашайся. Хоть немножко отплачу тебе за любовь ко мне, балбесу!
