Я вспомнила: на уроках в школе нам рассказывали, что температуру можно сбить спиртом. Бутылочка нашлась наверху, в аптечке. Каждый час я пропитываю папин носовой платок спиртом и протираю мистеру Лумису спину, грудь, руки, шею и лоб. Он пытается сопротивляться – наверное, для него это как лед, – но, кажется, помогает.
Он по-прежнему в основном спит, а если и просыпается, то только от кошмарного сна. Лишь изредка на пару минут он приходит в сознание и узнает меня, даже смотрит на меня и слушает. Остальное время бредит, и в бреду все время боится одного и того же: что Эдвард здесь и угрожает ему чем-то непонятным, но ужасным. По крайней мере мне не понятным.
И все же я начинаю осознавать, что между мистером Лумисом и Эдвардом (его фамилии я не знаю) что-то произошло и что они были не друзьями, а врагами, по крайней мере под конец.
Иногда он ведет себя так, как будто я – Эдвард, но обычно просто глядит сквозь меня невидящим взором, словно смотрит на кого-то за моим плечом. Я даже несколько раз огладывалась, настолько это убедительно. Временами он думает, что Эдвард здесь, в долине, в доме, а временами он вместе с ним в Итаке, в подземной лаборатории. И еще он все время повторяет одно и то же.
Это началось сегодня утром. Я постучалась и вошла к нему со стаканом холодного чая и яйцом всмятку, разболтанным в чашке, – надеялась уговорить его съесть хоть немного. Он не спал, но заговорил не со мной, а с дверью за моей спиной:
– Назад, Эдвард! Отойди. Это бесполезно.
Я сказала ему:
– Мистер Лумис, это я! Я принесла вам завтрак.
Он протер глаза, они стали осмысленными. Но говорил нечетко и усталым голосом:
– Не надо завтрака. Мне плохо.
– Постарайтесь, – настаивала я. – Я принесла вам холодного чая.
Я протянула ему стакан, и, к моей радости, он взял его и жадно выпил, ополовинив залпом.
– Спасибо, – сказал он. – Это здорово.
Он допил остатки и закрыл глаза. Думаю, это было довольно питательно – там столько сахара.
– Я потом еще принесу, – сказала я. – А теперь попробуйте яйцо.
Но он, открыв глаза, снова смотрел на дверь. Он хотел закричать, но лишь шептал слабым голосом:
– Эдвард?
– Мистер Лумис, Эдварда здесь нет.
– Я знаю. Куда он пошел?
– Да не волнуйтесь вы из-за него.
– Ты не понимаешь, – зашипел он. – Это же ворюга. Он украдет… – Больной осекся, словно вспомнив что-то, а потом, к моему ужасу, с жутким стоном попытался встать с постели.
Я схватила его за плечи и уложила обратно. С минуту он боролся, довольно сильно, но потом лег, дыша часто и поверхностно.
