«А может, переодеться и скрыться в бедных кварталах Булгара? Ведь для меня подготовлено убежище! Нет, я не крыса, загнанная в угол! Буду вести себя как и подобает великому хану Орды!»
Утром, провожаемые горожанами, из города выезжали конники Тохтамыша. Грабить жителей хан запретил, втайне злорадно лелея мечту пройтись по землям изменника Идигея.
Он решил идти через донские степи на Киев, под защиту Витовта. А для наказания Идигея разгромить его стойбище, перебить людей, табуны лошадей использовать как запасные, а скот скормить войску.
На третий день пути войско Тохтамыша ступило на землю изменника. Тохтамыш приказал сотникам и тысячникам:
— Дозволяю на землях Идигея делать все: коней брать заводными, овец резать без счета и кормить воинов досыта. Мужчин убивать, а женщинами натешиться вдоволь! Земля изменника надолго должна остаться обезлюдевшей. Для Орды это — хуже земли врага!
Услышав приказание, еще некоторое время назад совершенно невозможное, сотники и темники обрадовались. Нужны были запасные лошади: ведь предстоял далекий путь, и на одной лошади далеко и быстро не уйдешь. Обычно татары в набег брали трех лошадей и, постоянно их меняя, пересаживались с одной на другую прямо на ходу. В седле делали все — ели, оправлялись, разговаривали с соседями по десятку.
Добыча предстояла большая, а риска никакого: ведь воины ушли с Идигеем. Грабить, убивать и насиловать своих же, ордынцев и единоверцев, не было принято, за это жестоко карали. Но сам Тохтамыш позволил, поскольку Идигей изменил хану и переметнулся к Тимуру.
Когда сотники и темники объявили приказ хана воинам, те обрадованно взревели, стали бить саблями по щитам, выражая свое удовольствие и создавая невыносимый шум.
Тохтамыш лишь улыбался. Попомнит еще изменник Идигей, отрыгнется ему подлость его, а племя — исчезнет.
Следующим днем разгромили легко, походя, стан. Стариков вырезали, девок отдали на потеху воинам; каждый воин взял с собой овцу или барана, перекинув на спину лошади. А юрты сожгли. После ухода воинов Тохтамыша на месте стана Идигея осталась выжженная земля и трупы.
Вечером же, на ночевке, зарезали добычу, сварили в котлах, и остатки армии ели до икоты, до отрыжки. Хан был доволен: воины сыты, Идигею нанесли урон.
И следующий день, и другой все повторялось. Воины насытились, обзавелись тремя, а то и четырьмя конями. На одном везли трофеи, которые жалко было бросить: казаны медные, халаты, сапоги в узлах.
