Он снова глотнул вина, вернее – чуть пригубил, и пояснил:
– Нога болит.
Нога не болела. То есть не очень, но поскольку она была причиной всего в его жизни, вино пришлось как раз кстати.
– Вот как? – Она неловко поерзала. – Прошу прощения.
– Не стоит, – бросил он резче, чем намеревался. – Вы ни в чем не виноваты.
– Я знаю это, но сожалею, что вы испытываете такую боль. – Должно быть, она уловила сомнение в его взгляде, потому что строптиво передернула плечами. – Я же не бездушное существо.
Хью окинул ее пристальным взглядом, и глаза каким-то образом скользнули по линии шеи к хрупким ключицам. Он видел каждый вздох, каждое крошечное движение. Да, она определенно не бездушна.
– Простите меня за ошибочное мнение, будто вы считаете мои страдания вполне заслуженными.
Ее губы чуть приоткрылись, и он практически узрел, как она обдумывает сказанное. Ее растерянность и смущение были прямо-таки ощутимыми, пока она наконец не сказала:
– Возможно, я так и чувствую и понятия не имею, что может заставить меня ощутить к вам участие и милосердие, но пытаюсь… – Она осеклась, стараясь подобрать правильные слова. – Пытаюсь быть лучше. И в любом случае я не желала бы вам боли.
Он вскинул брови. Это не Сара Плейнсуорт, которую он успел немного узнать.
– Но вы мне не нравитесь! – вспыхнула она неожиданно.
А вот это уже та самая Сара! Хью даже обрел некоторое утешение в ее грубости. Он чувствовал жуткую усталость, и не хватало сил разобраться в этой строптивой и куда более многогранной Саре Плейнсуорт.
Пусть ему не слишком нравится чрезмерно драматичная молодая мисс, обожающая величественные и громкие декларации, но сейчас… предпочтение отдавал он именно ей.
Место за главным столом позволяло видеть всю комнату, и это давало Саре возможность (как полагается в подобных случаях) беспрепятственно глазеть на невесту. Хонория – счастливая, в бледно-сиреневом шелке – сияла улыбкой. Возможно, у Сары и была причина бросать на нее сердитые взгляды (при условии, конечно, что та их не заметит), – ведь это Хонория виновата в том, что она сидит здесь, да еще рядом с лордом Хью Прентисом, который, после весьма приятной беседы с ее младшей сестрой, почему-то опять стал грубым и угрюмым.
– Я действительно пробуждаю в вас лучшие качества, верно? – пробормотала Сара, не глядя на него.
– Вы что-то сказали? – спросил он, в свою очередь не поворачиваясь к ней.
– Нет, – солгала Сара.
Лорд Хью сел поудобнее, и Сара заметила, что он подвинул ногу. Похоже, ему легче, когда нога вытянута, как было вчера вечером, за ужином, но тогда за столом было полно гостей, а сейчас они сидели вдвоем, так что места вполне достаточно…
