Фарбус сидел на деревянной скамейке у берега моря и тихо, чтобы никто не заметил, разговаривал с прилетевшим к нему Амуром.
– Ты ее видел?
– Да.
– Она все так же прекрасна?
– Ты не сможешь ее узнать, сверху люди кажутся нам другими.
– А ты мне ее покажешь?
– Не могу, Он сказал, что вы должны найти друг друга сами.
Красное око солнца клонилось все ближе к воде, от него по ряби побежала тонкая солнечная дорожка вдаль за горизонт. Чайки черными точками скользили по небесам на фоне огромного светила. Наступил вечер, вскоре и ночь навалилась ему на плечи, раскинув над головой такие далекие сейчас от него звезды. Никогда он ни о чем не мечтал, все было предначертано Великим, а сейчас ему захотелось вернуться в эфир и воспарить к звездам или, еще лучше, к заветному окошку в доме возле собора.
Амур уже давно улетел по своим любовным делам, оставив друга в одиночестве. Фарбуса угнетала эта кожано-мясная оболочка, сковавшая его эфирное тело. Угнетали эти потребности в питье, еде и многом другом, совершенно ненужном в его прежнем мире. Он вспомнил прошлую ночь, когда названная «супруга» стала нежно поглаживать его по животу. Тело возбудилось, напряглось и, совершенно не поддаваясь контролю, залезло на половину «супружницы», а потом наступило большое облегчение. Сейчас же ему стало противно и это тело, и все остальное, как будто запачкал саму душу. Нет, наверное, он не сможет стать человеком, слишком для него это сложно.
Из ночи к скамейке вышел кто-то, присел рядом, достал из кармана бутылку темного, как сама ночь, португальского портвейна, вытащил пару пластмассовых белых стаканчиков и поставил на скамейку между собой и Фарбусом. Потом аккуратно расшнуровал лакированную туфлю, взял ее крепко в руку, в другую взял бутылку и в несколько сильных ударов по донышку выбил пробку. Вино радостно забулькало, наполняя посуду. Незнакомец протянул наполненный стакан Фарбусу:
– Давай за хорошую ночь.
Измотанный невероятными приключениями, тот протянул руку:
– Что ж, давай.
– Вот сволочь, ничего не помнит, а вот где собутыльников найти – у него просто в крови. Надоело мне все это, иди, откуда пришел! – сквозь полуоткрытую дверь на всю округу проревела, как недоеная корова, Зайга.
Фарбусу-Федору было все равно, на душе от выпитого портвейна стало ровно и спокойно, он развернулся и пошел к калитке. Тут дверь распахнулась, и Зайги рев вырвался на простор, поднимаясь вверх, пробивая стены домов соседей и разносясь далеко за пределы их улицы, отчего проснулись домашние птицы и захлопали крыльями, отгоняя невидимого врага.
