А вокруг св. Варвары между тем собирались толпы. Пожарные усилили охрану Богоматери Кальварийской, встали по обеим сторонам в золоченых касках, с топориками за поясом, хотя прелат Олендский уверял, что в этом нет необходимости. Скопище голов колыхалось перед мраморной балюстрадой, отделяющей бумажную пещеру от пресвитерия. Каждый хотел увидеть место, куда угодил камень.
На ступенях капеллы запылали сотни новых свечей и лампад. Дрожание горячего воздуха, пахнущего воском, оживляло белое лицо статуи, нагоняя страх и приводя людей в возбуждение.
Только в среду мы узнали еще кое-что. Пан Малишевский якобы разговаривал с самим Якубом. Из всего услышанного складывалась приблизительная картина произошедшего, хотя полной ясности по-прежнему не было.
Когда на ковре у подножия алтаря среди поломанных свечей нашли небольшой круглый камень, прелат Олендский попросил всех в ризницу: «Произошел несчастный случай, но это не должно бросить тень на святое место. И разглашать подробности нет нужды. Отец Вацлав, — обратился он к викарию Ожеховскому, — приведите все в порядок, поставьте новые свечи. Лампада разбита?» — «Нет, — ответил тот, — только ваза с цветами». — «Хорошо, — прелат спрятал ладони в рукава сутаны, — позаботьтесь, чтобы все было как раньше. А мы, — он кивком указал на диаконов, которые, обеспокоенные доносящимся из пресвитерия шумом, тоже пришли в ризницу, — перейдем в капеллу Святой Варвары и помолимся за этого человека».
Свежие цветы, белые каллы в высоких вазах, перенесенные с главного алтаря, поставили возле статуи, в ризнице нашлась чистая скатерть, с новыми свечами тоже не было хлопот. Только во время уборки… Стряхивая с вышитой скатерти осколки разбитой вазы, Якубовская, женщина с Польной, которую ксендз Олендский недавно взял в плебанию[27] следить за порядком, посмотрела наверх. На правой руке Скорбящей Богоматери Кальварийской виднелся светлый, свежий след от отколовшегося кусочка дерева.
Ксендз Ожеховский осторожно, двумя пальцами взял обломок — дубовая древесина была темная, потрескавшаяся, — затем положил его на золоченый постамент статуи: «Ядвига, приведите Якуба». Якуб держал маленькую мастерскую в доме номер тринадцать на Хожей и был мастер на все руки. Он явился через несколько минут. «Надо починить статую», — сказал ксендз Ожеховский. «Что случилось?» Ожеховский не стал уточнять. Якуб посмотрел вверх. «Сломалась», — нехотя добавила Якубовская, глядя на ксендза Ожеховского. Якуб принес лестницу, протер тряпочкой деревянный обломок и поднялся на несколько ступенек.
