— Не может быть! — пискнули дети. Каждый из них готов был уже броситься наутек да затаиться в складках мамкиной юбки иль за печкой схорониться, однако любопытство не дозволяло, прочно прилепив дитячьи лапти.
— Точно вам говорю! — Бойко постарался придать голосу таинственности, будто через его рот сами боги Навья вещали. — А еще сказывают, что она на Алеся порчу наслала — и нынче он, покрытый язвами и нарывами, у себя в хате помирает!
— Алесь? — схватилась за голову Олянка-семилетка и заплакала. Всем на деревне было ведомо, что девчушка сколько себя помнила на этом свете, столько замуж за сына старосты и собиралась.
— Не плачь! — сказал ей мальчуган с пепельными власами. — Я слыхал, что ежели ведьмарка помрет, то порча, которую она наслала, силу потеряет.
— И Алесь излечится? — Олянка посмотрела на него блестящими очами, полными надежды.
— Да!
— И мне такое ведомо, — важно подтвердил Бойко.
— Так давайте выследим ее и убьем! — предложил смуглый постреленок.
— Верно говоришь, малый! — Бойко потрепал его за плечо. — Только выслеживать не придется. Я ведаю, где она!
— Где? — заинтересовались ребята, затаив дыхание. Кое-кто подозрительно покосился на кусты малины. У Олянки даже слезы высохли.
Бойко поманил к себе ребят и, дождавшись, когда они притиснутся поближе, шепотом раскрыл секрет:
— Ее дядька Череда в яму, что подле мельницы, посадил!
— Так давайте камней наберем и к ней пойдем! Из глубины-то она нас не достанет! — предложил пепельновласый мальчуган, втайне надеясь, что Бойко и его смекалку перед всеми похвалит.
— Боязно… — заныла Омеличка, младшая сестренка Олянки, — а вдруг достанет да в жаб обратит?!
— Не хочешь — не ходи! — твердо сказала Олянка. — Тебе не понять, что чувствуешь, когда твой любимый помирает!
— А вот и понять! — недовольно скрестила руки Омеличка. Подумаешь, Олянка всего на год и еще половину старше, а воображает! Она, может, тоже кое-кого любит, просто еще не решила точно — Вита иль Цвета.
— Хватит спорить. Покуда все в деревне пошли Ружу искать, надобно к яме идти! — решил Бойко. Ребята закивали и принялись собирать камни.
— А ежели Череда прознает? — почесал пепельную копну мальчуган. — Он ведь с кажного из нас по пять шкур сдерет. Да еще от отцов достанется. У меня только вчерась последний синяк на заду желтеть стал.
— Не трусь. Не прознает! — пообещал Бойко. — У меня план имеется, как неприметно к яме подступиться!
— Ой! — взвизгнула Олянка и отскочила в сторону. — Глядите!
