Внезапно Птица замечает на набережной медленно, но неотвратимо ползущую иномарку с подручными Стоуна. Решение принимает практически мгновенно. Обменивается парой фраз с загорелым парнем на небольшом катере, прижимает к себе сумку и спрыгивает вниз. Мотор чихает, но заводится практически сразу.
– Ушел! – кричит Родион, перевешиваясь через чугунную оградку и едва не падая в канал.
– Ништяк! – скалит зубы Сережка, указывая на мужика из соседнего катера. Мужик вышел на гранитный сход к воде, попивает пиво и в ожидании клиентов спокойно беседует на ступеньках с двумя девушками. – Идем вниз спокойно, потом прыгаем все разом вон в ту посудину. Я первый, Шпень – последний, отдаешь конец… веревку сбрасываешь, понял?
– А? Что? Ты умеешь?! А как же?… – растерянно спрашивает Родион.
– Заткнись. А нас на Вуоксе – почти такой же. Пошли!
Вся компания, огибая мужика и девушек, спускается к воде. По знаку Сережки все прыгают в катер. Родион едва не падает в воду, Тахир втаскивает его за шиворот в последний момент, когда Сережка уже запустил мотор…
Мужик и девушки в полной растерянности смотрят, как уносится в сторону Марсова Поля катер, набитый детьми.
– Чего это они? – глуповато спрашивает мужик и одним долгим глотком допивает оставшееся в бутылке пиво. – Обалдели, что ли?
Теперь расклад выглядит таким образом.
По каналу Грибоедова, потом по Мойке, потом по Фонтанке мчится катер с единственным пассажиром – Птицей. Преследуя его поверху, то отставая перед светофорами, то догоняя, едут на синей иномарке подручные Стоуна. Сзади пробирается красный москвич, в котором историки темпераментно объясняют водителю-частнику непреходящую ценность убегающего вместе с Птицей потира. Водитель круглит глаза, но послушно лезет под красный сигнал светофора и иные запрещающие знаки.
Еще дальше, закладывая дикие виражи и постоянно меняя скорость, несется катер с детьми.
– В Неву он не сунется! Слишком опасно! – кричит Родион на ухо Сережке. – Ему надо посуху уходить, в толпе. Сворачивай у Летнего сада направо! Направо, я говорю!
– Здорово! – кричит Анка Тахиру. – Никогда на катере не каталась. Только с родителями на речном трамвайчике!
Перед глазами Сережки мелькают обросшие мхом и тиной камни, тени мостов, качающиеся на волнах пивные жестянки и пакетики из-под чипсов…
– Вижу его! – вопит лежащий на носу Шпень. – Вон он! Вон, впереди! Жми, Сережка!
Внезапно катер с Птицей тормозит под низким мостом. Птица вместе с сумкой выпрыгивает вбок на бетонное основание и бежит вверх. Сережка тормозит, но явно не успевает остановить катер.
