— Вкусно? — спросила она.
— Вкусно, — поспешил ответить Димка, вытирая рот рукой.
— То-то! — сказала Ася и, повернувшись на пятках, побежала к зеленому сосняку.
Сам не зная почему, Димка побрел за ней. Он зашагал по белому песку, на котором, как рассыпанные тонкие гвозди, лежали сосновые иглы. На песке Асины босые ноги отпечатали четкие следы. И Димка наступил на них. Следы были маленькие, и он шел на носочках, чтобы не разрушить их. Ему казалось, что они мягкие и теплые не от песка и солнца, а от того, что их оставила Ася. Ася сидела на бугорке, обняв руками коленки и положив на них голову. Она зажмурила глаза и подставила солнцу одну щеку.
Димка остановился перед Асей. Ему хотелось заговорить с ней, но он не знал, с чего начать. Он был уверен, что Ася не видит его, но она, не поднимая головы, неожиданно сказала:
— Садись. Ты заслоняешь солнце.
Димка послушно опустился на песок. Он сел не рядом, а чуть поодаль, там, где стоял.
— Что ты молчишь? — спросила Ася.
Он сказал невпопад:
— На столбе горит лампочка. Надо ее погасить.
— А зачем ее гасить? — отозвалась Ася.
Она открыла глаза и посмотрела на лампочку, которая горела над низкими сосенками, как маленькая бесцветная звезда.
— Звезды тоже горят днем, хотя их никто не замечает, — сказала Ася, не сводя глаз с лампочки.
Теперь Ася думала о лампочке, а Димка — о землянике. Они поменялись мыслями.
Всю жизнь Димка побаивался девчонок. Когда он был поменьше, то бил их из страха, что они первыми поколотят его. Он боялся их насмешливых глаз, их колких шуток, их умения делать все лучше, чем он. Но в Асе не было настырности и обстоятельности, которую Димка терпеть не мог в девчонках. Ася ничего не допытывалась и на лету меняла темы разговора.
— А у меня есть подружка, — неожиданно произнесла Ася. — Клавочка. И она мне вчера сказала: «Я хотела бы стать бабочкой и жить двадцать четыре часа!» Как ты думаешь, она дура?
— Дура, — охотно согласился Димка.
Но Ася покачала головой:
— Просто чудачка.
Она представила себе Клавочку в виде огромной капустницы лимонного цвета. Капустница-Клавочка махала крыльями и летала низко над лагерем. И поглядывала на часы: не пора ли умирать? Ася улыбнулась своим мыслям, а Димка подумал: «Чего она улыбается?» — и пожал плечами.
В это время кто-то совсем близко крикнул:
— Жених и невеста! Жених и невеста!
Димка вскочил на ноги. Глаза его болезненно сощурились, а кровь так горячо ударила в щеки, что они загорелись, как от ожога. Он почувствовал страшную неловкость и не мог взглянуть на Асю, словно в чем-то был виноват перед ней. Тогда Ася поднялась с земли и сама подошла к Димке. Она заглянула ему в лицо, будто ничего не произошло.
