Усталая, сосредоточенная, нервничающая. Замерзшая.
Худая и хлесткая. Только взгляд неподвижный, немного смущающая привычка касаться человека во время разговора да голос. Тихий, но какой-то гибкий, изменяющийся и в интонации, и в звучании. Завораживающе убедительный.
Замечу, что бардам, живущим песней, именно таковой и полагается.
Впрочем, интересующиеся, обратитесь в портретную галерею нашего ордена, изображения там вполне достоверные.
Год следующий для меня памятен лесными пожарами на юге. Именно эти события следует винить в том, что я все еще числился послушником. Просто не хватало времени для проведения всех полагающихся ритуалов, а ведь они потребны не только для ученика, но и для наставника. Двух десятков дней мы никак не могли выделить на пост и сбор благословений с полудюжины обителей.
Срочно собранный отряд двинулся на помощь задыхающимся в дыму провинциям. Альнор и Вирноль тогда сильно пострадали, едва ли сильнее, чем после вражеского нашествия. Мы по деревням и селам собирали сирот и просто выживших.
Тем летом мы с айе Сольей встретились во второй раз. Помню, как неспешно плелись утомленные кони, как люди встрепенулись, заслышав переливы какой-то песни за поворотом. Костер помню. И перемазанную сажей группу детей. И облегчение, улыбкой расцветшее на лице вскочившей женщины, едва она расслышала мой голос.
Право, я тогда ее по посоху только и опознал.
Вечером, пристроившись рядом с костром почистить обмундирование, я прислушивался к ее рассказу. Старший паладин Тирнал, наш командир, выспрашивал подробности из жизни погорельцев.
«Увы, — качала головой барда, — это все темные сироты». Хозяева их в погребе заперли, да сами от огня не смогли спастись, сгорели вместе с сундуками. А лаз в подпол чудом балками не завалило, да и малыши чудом там не угорели. Сама она на звук пошла, потом еще пришлось помогать выбираться.
Тирнал, разумеется, предложил помощь. Но что отряд толком мог сделать? До города сопроводить, подкормить немного. Поденных работников, даже малолетних, мы не имели права ни в семьи раздать, ни при святилище оставить. Да и кто бы темных принял?
Солья покивала на такие слова, согласилась идти до города вместе, а уж пристроить мальчишек она сумеет, знакомых хватает. Хотя было бы неплохо создать для них особые приюты, все же добрых людей мало. А так выйдет польза. Дети хоть подрастали бы, прежде чем в батрачестве оказаться. Работали бы лучше. Выгоднее…
Эта суховатая практичность меня, наверное, покоробила, и что-то тогда у меня на лице отразилось. И руки дрогнули, может, раздраженно звякнули звенья наборного пояса. Айе Солья, бард по прозвищу Свирель, мягко мне улыбнулась и сказала:
