Священнодействовал Чернов со стаканами и бутылкой, он человек науки, он может точно разбавить спирт водой, не ошибется.
Томился бездельем Игнатьич. То выходил на кухню колоть лед, то помогал там: рубил мясо, строгал его, шуровал печь, таскал дрова и уголь. Печь гудела весело, знать, поднимался ветерок.
— Да не мельтеши ты, — урезонивал его Чернов, — садись уж.
Игнатьич присаживался к столу, выпивали еще по одной, и его опять тянуло что-нибудь делать.
Работу свою Игнатьич закончил. Все пятнадцать медвежат сидели в ящиках, по два в каждом. Но в трех ящиках было по одному зверю. Эти малыши отличались от своих собратьев — были вдвое крупней, весили почти по двадцать килограммов и злы были — не приведи господи. Намучился с ними Игнатьич. Кухлянка его вся изодрана. Хорошо что Ноэ и Имаклик, знатные мастерицы, зашили-заштопали все следы когтей и зубов зверенышей.
Работа закончена, теперь Игнатьич ждет самолета. Вот наладится погода за проливом, на материковой части — и прилетит борт. Медведи чувствуют себя хорошо, все едят, здоровы. Рычат и поскуливают, правда, но это поначалу всегда так в неволе. Что медведь без этих льдов, сопок, стылой воды океана, без этого солнца? Трудно им придется в других краях…
— Пойду котят своих проведаю, — вспомнил Игнатьич о медвежатах, — давно кормил, Нанук?
— Давно-о… утром… — сказал старик.
— Что с бортом? Присаживайся… — предложил Чернов молодому радисту полярной станции, который стоял на пороге и смущенно переминался с ноги на ногу, глядя на стол с бутылками.
— Извините… я помешал…
— Да нет, что ты… Какие новости?
— На Базовом аэродроме пурга. К нам сегодня самолетов не будет. Обещают завтра.
— Да садись ты!
Ему налили, он выпил. И как бы оправдываясь, сказал:
— Я вахту свою сдал…
— Закусывай, не стесняйся.
— А кто из вас Чернов? — спросил радист.
— Я.
— Ясно-понятно. Вам радио.
Чернов развернул сложенный вчетверо бланк радиограммы. Все смотрели, как он читал, и вдруг в доме стало тихо.
— Вот… — сказал радист. — А вы говорите, садись, мол… закусывай… Не хотел я… ясно-понятно…
— Ты-то здесь при чем? — опомнился Чернов.
— Да кому нравится такие телеграммы носить? Вахта была моя… вот…
— Что случилось, наконец?! — не выдержал Машкин.
Чернов протянул ему листок.
— Мда… — только и сказал Антоша.
Ноэ вопросительно смотрела на него.
— Двух его ребят — помощников сняли с самолета в Тикси, там же госпитализировали. Подозрение на дизентерию… — объяснил Машкин.
— Чего-нибудь не то съели… — предположила Ноэ.
