Никто уже и не представляет себе, как это он раньше жил без противогаза на боку. Мы поменяли тактику нашей гражданской обороны. Сначала решили спускаться в бомбоубежище. Все равно боеголовки конвенциональные. А потом вообще плюнули, продолжаем спать под вой сирен.
Спасибо Америке — подарили нам установки «Патриот». Они сбивают ракету в воздухе. Это, несомненно, снижает опасность прямого попадания — осколки сыплются помельче, но зато в удвоенном количестве.
В моих, как я их называю, псевдофильмах, появились полутона (пока, увы, монохромные — белые пиксели россыпью среди черных, черные — среди белых). Всего за неделю я нарисовал сцену нашего с Талилой поцелуя под дверью бункера.
Она принесла мне обед, я усадил ее перед компьютером и показал это произведение. Фильм произвел на Талилу впечатление. И тогда я показал ей эротический сон из мультика. Она смотрела фильм, а я ел рыбу «принцесса Нила» в сливочном соусе с артишоками и кедровыми орешками, и смотрел на нее.
— Нормальные компьютеры делают японцы, — говорит она мне, — А ты знаешь, что в жизни я не умею так танцевать?
— Это я за тебя танцевал, — отвечаю.
— Это твой зайн за меня танцевал. Ты этот фильм зайном нарисовал.
— Ну, если этак рассуждать, то весь мировой кинематограф, живопись и литература сотворены этим местом. И еще музыка.
Потом я ей показал окончательный вариант, с измененными чертами лица.
— А почему ты мне лицо изменил? Я не против у тебя в кино сниматься, тем более, что для этого и делать ничего не надо.
— Это была идея моего шефа. Он, как я понимаю, испугался твоих женихов.
— Не женихов. Все здание считает, что я внебрачная дочь Гольдштейна. Он–то у всех на глазах, в отличие от Ротштейна. Плюс к тому, он мне помог с бизнесом.
Я не мог вынести, что она говорит про бизнес и про своих Краснокаменного и Златокаменного, и завалил ее прямо рядом с компьютером на стол. Мы не рассчитали амплитуды и вляпались в остатки сливочного соуса, но это были счастливые моменты жизни. Талила тоже осталась довольна.
— Война кончится — назначим родительское собрание, — сказала она, застегивая кофту.
