— говорил. только в прошлый раз вместо рекламных площадей были торговые. а до этого — выставочные.
— видимо, мне нравится слово. и что ты ответил? что не готов выслушивать критику от невротика, произведенного в рыцари шлюхами и вахлаками?
— примерно.
— ты присаживайся.
паромщик уселся рядом с дон кихотом. тот раскрыл рюкзак и вытащил из него, один за другим, четыре книжных тома.
— ты жаловался, что тебе нечего читать.
— все закончилось, факт. что тут у тебя? буковски, тед хьюз… елин пелин?
— это тебе для расширения кругозора.
— митч каллин, «страна приливов». а это что?
— так. рагу из белого кролика.
— спасибо, амиго. к следующему разу все прочту. обещаю.
— следующего раза не будет.
— это от одного тебя зависит.
паромщик достал из бокового кармана пиджака каменную трубку, по всей длине которой было крупными буквами выбито «the charas dragon».
— что там вообще происходит–то?
дон кихот передал ему сигареты.
— кризис.
— опять? чего на этот раз?
— всего.
— что такое? солнце больше не восходит? звезды погасли? океан засох?
— хуже. деньги закончились. их вдруг сделалось так много, что не стало вовсе.
— вот как?
— тебе, наверное, будет странно услышать это от меня, но похоже, у них там серьезный конфликт реального и воображаемого.
паромщик покачал головой и принялся высыпать табак в ладонь.
— что было после того, как ты атаковал телебашню?
— тюрьма.
— надолго?
— нет. через месяц я перебрался в дурдом.
— а там?
— а там меня вылечили.
— бом, шанкар.
сделав две глубокие затяжки подряд, паромщик протянул чиллум дон кихоту.
— держи.
— спасибо, не надо. i am the drug. шутка. давай сюда.
● Apr. 21st, 2009 at 4:58 AM
— в сущности, там было немало достойных сеньоров. как минимум, интересных.
— ты про больницу?
— едва ли это можно назвать больницей. по крайней мере, ту ее часть, в которой меня держали — судебно–психиатрическое отделение.
физическая боль не исчезла совсем, но теперь на нее можно было не отвлекаться. видимо, сказывался эффект каменного дракона.
дон кихот попытался определить, сколько времени прошло с начала их разговора, но, как и в предыдущие разы, ему это не удалось. пространственно–временные реалии этого места загнали бы в тупик самого эдварда уиттена.
небо теперь буквально дышало оттенками синего. пару широких огненных траншей, прорытых в нем у самого горизонта, можно было счесть за работу закатывающегося солнца, только ни сейчас, ни раньше солнца он здесь не видел. в ответ на его расспросы паромщик справедливо заметил, что если ты чего–то не видишь, это еще не значит, что этого нет, а привычный источник света вовсе не означает единственный. в следующий свой приезд он заметил на небе целых две луны, и его интерес к природе местных аномалий стал формальным. в конце концов, какой из этого всего можно было сделать вывод? да никакого.
