— был там один пластический хирург. когда его пациентки отходили от наркоза, их обязательно подстерегал сюрприз. он мог пришить им лишнюю грудь, натянуть кожу на лице так, что глаза переставали закрываться, нафаршировать задницу силиконом вместо того, чтобы откачать из нее жир — словом, фантазии парню было не занимать. его долго не могли поймать, он, что называется, гастролировал. каждый раз он подолгу отговаривал будущую жертву от операции, но всегда безуспешно. и когда его внутренний будда, проповедующий о невозможности избавления от старения ввиду невозможности самого старения, терпел неудачу, его внутренняя немесида бралась за скальпель.
— жуть какая.
— еще помню бывшего писателя, прославившегося бестселлером «судьба своего хозяина», очередным ералашем из откровений о том, как наладить жизнь. большой успех книги сподвиг его на написание сиквела с не менее интригующим названием — «счастье своего кузнеца». после этого он получил возможность расслабиться до конца своих дней — вырученных денег легко хватило бы на пару–тройку столетий — но не тут–то было. судьба решила, что ее хозяин должен прославиться снова, на этот раз по–настоящему. выйдя победителем из пятилетнего алкогольно–кокаинового побоища, он увлекся разнообразными духовными практиками. долгие размышления о том, почему человеческий мир, несмотря на две его книги, продолжает напоминать деревенский нужник, привели его к выводу, что основным источником общественного страдания была и остается ложь, а главным ее оплотом в условиях современности является рекламная индустрия. с ним было трудно спорить. я не смог выдумать и одного, хотя бы условного, аргумента в пользу рекламы. при всей своей вредоносности, это явление изначально лишено какой бы то ни было полезности. когда у писателя не осталось в этом никаких сомнений, он взялся за дело. в течение недели он похитил директоров четырех крупнейших рекламных агентств и заперся с ними в подвале своего загородного дома. к тому времени он уже осознал, что сам является производителем чудовищной лжи, пусть даже и раскаявшимся, и запланировал искупительное самосожжение. полиция вломилась в подвал в самый разгар расправы над заложниками. он успел обезглавить двоих алюминиевой ложкой, оставшихся двоих они спасли. если отбросить самосожжение, получается пятидесятипроцентный результат с обеих сторон. и это то, что буквально сводило его с ума в сумасшедшем доме. при заведомой нацеленности на бескомпромиссный джихад, он оказался соавтором математически выверенного компромисса.
