Он опустился около нее, полусогнутой, попытался взять на руки, но она по–заячьи заверещала:
— Ой–ё–е-е-ёй. Не шевели меня, всё в груди болит.
Не решаясь поступить по–другому, Николай запахнул на Ладе дубленку, снял с себя куртку, подложил ей под голову и достал телефон, чтобы позвонить в «скорую» Пока объяснялся, прибежал Самохвалов и оттолкнул, почти ударил Шишкина, прорычал:
— Уйди с глаз моих, иначе пристрелю, как собаку!
На их шум, крики начали собираться прохожие: человек пять–шесть стояли в стороне и ожидали развития событий. Начали советы давать. Пока разговаривали, появилась какая–то женщина, подошла к Самохвалову, спросила:
— Я — врач. Могу быть чем–нибудь полезной?!
— Посмотрите, поговорите с ней. Это моя дочь!
Женщина нагнулась к Ладе, проверила пульс на шее, спросила:
— На что жалуетесь?
— Тяжело дышать. Голова кружится. — простонала Лада, и в свете уличных фонарей был виден блеск ее слез.
Врач выпрямилась, сказала Самохвалову:
— Видимо, перелом ключицы и сотрясение мозга. «Скорую» вызвали?
— Может, на своей машине в больницу отвезти?
— Не надо. Она хотя в сознании, адекватна, но без обезболивания может наступить травматический шок.
Шишкин стоял в стороне и видел, как время от времени врач наклонялась к Ладе и о чем–то говорила с ней. Когда подъехала «скорая», медики сделали Ладе укол и попросили мужчин помочь перенести ее в машину. Шишкин помог, а когда попытался сопровождать Ладу до больницы, Антон Тимофеевич, грозно рявкнув, не разрешил. Приказав водителю «скорой» подождать, он побежал к своей машине. Пока его не было, Лада успела продиктовать Николаю номер домашнего телефона Веры Павловны и попросила не стесняться, а позвонить ей и попроситься на ночлег.
Машины умчались, а Шишкин даже не успел спросить у водителя, в какую больницу повезут пострадавшую, и продолжал стоять на опустевшем тротуаре, держа в охапке куртку. Невозможная обида на самого себя, на Самохвалова, на само обстоятельство, при котором он, Шишкин, остался не у дел, когда никак и ничем не мог по–настоящему помочь своей Ладе, создавала в душе уныние. Он не знал, что делать: то ли возвратиться в Княжск (на последнюю электричку он успевал), то ли где–то провести ночь и созвониться с Ладой, узнать о ее состоянии и, если понадобится, прийти на помощь. Ведь неспроста же она продиктовала номер телефона родственницы?! Он выбрал второй вариант, правда, поехал на Казанский вокзал, чтобы скоротать ночь.
