— Никуда он не поедет! — Лада встала рядом с Николаем, словно хотела заслонить его. — Он мой гость, и оскорблять его я не позволю, даже тебе!
— И все–таки, молодой человек, я бы на вашем месте оставил нас, чтобы не усугублять щекотливую ситуацию! — сказал Антон Тимофеевич, на этот раз даже не шелохнувшись. — Будьте мужчиной и ведите себя достойно, а не отсиживайтесь за спиной девушки! — посоветовал он, как приказал.
Никак внешне не отреагировав, Шишкин вернулся в прихожую, начал одеваться, а Лада подступила к отцу:
— Прости, папа, но ты бессовестный человек, хам последний! Он только что из ванной, а ты выгоняешь его на мороз. Поэтому я уйду вместе с Николаем!
— Катись, не держу!
Лада шмыгнула в свою комнату, начала переодеваться, а Антон Тимофеевич по–прежнему не пошевельнулся, лишь когда она вышла в прихожую и начала возиться с обувью, поднялся из кресла и сказал Шишкину:
— Подождите ее на лестничной площадке, а мне, как отцу, нужно кое–что сказать дочери!
Как только Николай вышел, Самохвалов захлопнул дверь, сразу же закрыл на ключ.
— Чего еще?! — Лада не сразу поняла действий отца. — Дверь–то зачем коварно захлопывать?!
— Для твоей же пользы. Шишкин сейчас уедет к себе домой или еще куда — мне, впрочем, всё равно — а ты останешься, успокоишься и начнешь новую жизнь. И, поверь, в будущем еще и благодарить меня будешь!
— Я уже благодарю! Выпусти!
— Это пока невозможно!
— Тогда я в милицию позвоню, скажу, что ты удерживаешь меня насильно!
— Звони. Сейчас приедет ОМОН и начнут ребята штурмовать квартиру с засевшим террористом, захватившим в заложники собственную дочь! Но прежде я сам позвоню!
Самохвалов нашел в мобильнике номер какого–то телефона и громко сказал:
— Ольга Сергеевна, поговори с дочерью, а то она собственного отца милицией пугает!
Лада, не сразу, но взяла телефон:
— Мам, скажи ему, чтобы он выпустил меня!
Самохвалов чуть ли не силой выхватил трубку у дочери и крикнул жене:
— Пусть она объяснит, почему я здесь! Что я делаю?! То и делаю, что я отец, а наша дочь напустила в квартиру проходимцев. Вот и приходится очищать ее, санитаром работать!
Пока Самохвалов говорил с женой, Лада смотрела на него полными слез глазами, а потом молча ушла в большую комнату, оттуда юркнула на балкон и раскрыла окно. Перекинув одну ногу, она увидела стоящего на тротуаре Николая, попросила:
— Поддержи!
— Не делай этого. — крикнул он в ответ.
Лада настырно перекинула вторую ногу, попыталась удержаться на руках и попасть ногами на козырек балкона, но увидела бегущего к ней отца. Никто — ни Антон Тимофеевич на балконе, ни Шишкин внизу — не успел что–либо сообразить, как она сорвалась и тяжелым поленом хрястнулась о мерзлую землю, припорошенную снегом; Шишкин даже не успел поймать ее, хотя в последний момент пытался, не понимая, зачем Лада полезла на балкон.
