— Кто там?!
— Это я, дочка! Открывай! — потребовал Антон Тимофеевич.
Не сразу, но Лада открыла, а когда дверь отворилась, то
испуганно спросила, удерживая на груди цветастый халат:
— Даже не позвонил!
— По делам был в Москве, решил заглянуть, посмотреть, как ты устроилась. Мама волнуется. — торопливо говорил Самохвалов, разглядывая обувь в этажерке, одежду на вешалке. Хотя чего разглядывать — всё на виду: вон они, башмаки сорок пятого, наверное, размера таращатся, и куртка полстены заняла. — Ты одна? — все–таки спросил он, услышав шум воды в ванной комнате.
— У меня гости.
— Шишкин?
— Он! Ну и что дальше?!
Самохвалов по–хозяйски разделся, прошел в комнату, насмешливо сказал:
— Хотя бы чаем отца угостила!
Лада молча ушла в кухню и вскоре вернулась с подносом, на котором стояла чашка с чаем и мелкая тарелка с бутербродами. Поставила поднос на журнальный столик и присела на краешек кресла, напряженно ожидая развития событий. Сам же Антон Тимофеевич, похоже, только и ждал встречи с гостем дочери. Это Лада сразу заметила и попыталась смягчить напряженное молчание, спросила о матери, на что отец, отхлебнув глоток чаю, буркнул односложно: «Нормально.» Разговора явно не получалось, Лада это поняла и не стала более заискивать, ушла в кухню и стала дожидаться, когда выйдет из ванной комнаты Николай, чтобы успеть предупредить об отце.
И вот хрустнула ручка, и дверь из ванной раскрылась, появился Николай, и Лада сразу приложила палец к губам, завела гостя в кухню и шепнула:
— Отец приехал!
Шишкин на мгновение задумался и сказал:
— Пойду, поздороваюсь!
— Оденься сперва. — подсказала Лада, чувствуя, как от волнения всё тело наполняется дрожью.
Пока Николай находился в малой комнате, она стояла в коридоре, настраивая себя на любое развитие событий. Когда Шишкин вышел, Лада подтолкнула Николая в большую комнату и сказала отцу:
— Пап, вот познакомься.
Антон Тимофеевич тяжело повернул толстую шею, покосился на Николая и ухмыльнулся:
— А мы знакомы. Правда, давненько не виделись, и эта встреча, скрывать не буду, меня удивила. В этом, конечно, и твоя вина, Лада, если своевременно не делишься с родителями своими планами и ставишь гостя в неловкое положение.
— Пап, — перебила Лада отца, — чего глупости–то болтаешь?! И вообще–чего ты взъелся–то на него? Чем он не угодил?
— Это тебя не касается. Только у меня есть желание, чтобы твой гость тихо–мирно покинул эту квартиру и более здесь никогда не появлялся! Это понятно вам, молодой человек? — вновь тяжело повернулся Самохвалов к Николаю, стоявшему у него почти за спиной.
