Так мой знакомый каталонец ждал окончания летнего сезона. Одинокий пожилой человек, он жил на втором этаже ночной дискотеки. Все первые этажи в городке занимали дискотеки, где в радостном грохоте танцевала, барахталась в пене и уничтожала пиво розовощекая европейская молодежь, в большинстве своем немцы и голландцы, их поставляли прямо от отчего порога. Они прибывали в двухэтажных автобусах, полные арийского энтузиазма, а через неделю, побледневшие и притихшие, грузили свои пожитки в те же автобусы с биотуалетами на борту, и на их место заступала новая смена. Днем, когда мучители отсыпались, Жозеп стоял за прилавком своего магазинчика, продавал соломенные шляпы, газеты и сигареты, а вечером сопровождал экскурсии на корриду. Он понимал по–русски, и когда наши семейные туристы, угодившие отдыхать в отели над дискотеками, справлялись, где аптека, Жозеп доставал из кармана успокоительное и переписывал название лекарства. «Зимой здесь пугаешься собственных шагов», — рассказывал он, но и зимой ему не спалось в Йорет–де–Маре. Как только стихал дискотечный грохот, он садился на самолет, пересаживался на поезд и любовался русскими пейзажами вплоть до Свердловска, где у него была пожилая подруга, она и дала мне его адрес. Ради подруги он покупал в Барселоне русские прописи и, стоя после бессонной ночи за прилавком, осваивал заглавную кириллическую Л: «Лариса и Лиза живут в Ленинграде».
Сезон закончился. Нагрянули выборы. В воскресенье, в ночь подсчета голосов, муж дежурил, в понедельник зализывал раны, во вторник я окончательно лишилась сна.
— Все суета, — объясняет Лариса, — все низменные страсти. Нужно слушать музыку высших сфер.
Во вторник у меня были три пары.
— Мы не придем на семинар, — подошел староста 201‑й, — у нас демонстрация.
Я давно видела объявление с призывом, но не придала ему значения. Я привыкла не придавать значения тому, что вижу на стенах СППИ: приказам о противодифтерийной вакцинации, вырезкам из антисемитских газет и приглашениям в школу манекенщиц. Я теряюсь:
— Но ведь в пятницу — контрольная… Вы бы хоть сказали перед лекцией, я бы задачки разобрала.
— А мы–то придем, мы успеваем, Ирина Борисовна! — радуется 202‑я группа.
Одни успевают, другие не успевают, зачем мне застегиваться вперекос…
— Ребята, разве идти обязательно?!
— А нам ректор сказал!
— Нам декан сказал…
— Нам сказали, освободят от занятий!
— Образование хотят платным сделать, вот и идем! Совсем уже оборзели!
