— Ты чё, мил человек, не отвечаешь на приветствие третьего судьи соревнований. И он не понял, что это сделала Учительница Агафья, которая тоже могла бы показать Подхват под неопорную ногу, спровоцировав сначала опорную на отрыв от татами. Ну, если кто не помнит нашу историю, я напомнил. Далее, кто бьется за ними?
Василий Иванович опять поймал Нику на прием, Боковую Подножку, и лег на нее так плотно, как будто они были только вдвоем в молодом сосновом лесу.
— Чё?
— Тижало.
— Дыши глубже.
— Не могу, ты меня придавил.
— И не просто так.
— А как?
— Это удержание.
— Ты тупой, как крутой берег реки Урал, — сказала, пытаясь пошевелить большими грудями, Ника Ович.
— Почему?
— Не почему, а потому, что это бокс, а не Дзю До.
— Ты уверена?
— Нет. Уже нет.
— Тогда буду держать тебя пока не встанет.
— Что? Что ты сказал?
— Прости, я оговорился. Пока судья не поставит в стойку. Тут подошел судья — а это уже был Лева Задов — и сказал, что в боксе держать на полу никого не надо. — И, подождав немного, пока Василий Иванович поймет, что от него требуется, рявкнул:
— Вста-а-а-ть-ть-ь-ь!
— Встал, — правду ответил Василий Иванович.
— Встал? — Лева почесал затылок, и добавил: — Не вижу. И тогда Васька показал. А Лёва не нашелся спросить что-нибудь другое, кроме:
— Сколько?
— Двенадцать и две.
— Ничего уже не понимаю, — сказал Лева, — это в дюймах, или в секундах, которые ты ее держал?
— Если ты так интересуешься цифрами, отвечу точно:
— Двенадцать и две десятых плюс девять в периоде, а также, если уж я кого держу, то не меньше, чем Бальзак, а он, как и ты должен бы знать, держал их от девяти дней или пока они не понимали, что он:
— Муж, и муж на Дэ, что значит: Благородный.
— Судью на мыло! — закричали с галерки, — он ни хрена не понимает в бойбе и боксе.
— Бардак! — крикнула со своего места в первом ряду Кали. Она и так-то была влюблена в Ваську, а теперь поняла: очень.
— Очень?
— Очень, очень. К ней еще на Югах клеился один матрос под два метра ростом, Дыбенка, теперь поняла:
— Этот лучче. — Хотя и молод. Она неутерпела и сама полезла на ринг, в падении ударила Задова по пяткам, что он чуть не проломил своей большой волосатой головой пол, потом полезла на Нику Ович, которая уже встала на колени, и поэтому смогла легко поднять Кали, как штангу:
— На вытянутые руки. — И… и бросила ее туда, через канаты в зрительный зал.
— Иди, сука, откуда пришла, — сказала Ника, и хотела еще что-то добавить, но поняла, что за что-то зацепилась волосами. И, так и не поняв, тоже полетела вслед за Кали, которая, как оказалось:
