— И держала ее за волосы. — Крепко, крепко. Вот так, неверное, и Барон Мюнхгаузен не сам себя вытащил из болота, а его кто-то вырвал оттуда, крепко взявшись предварительно за его густые вьющиеся еще волосы. По сути Ника была пушкой, а Кали ее ядром, за которое уцепилась Ника. В данном случае, наоборот. Василий запрыгал на ринге, как победитель с высокоподнятыми руками. Амер-Нази предложил судьям подумать:
— Присуждать ли ему на самом деле победу?
— Нет.
— Да.
— Нет, потому что больше никого нет на ринге, — сказала Агафья Учительница.
— Нет, — тоже сказал второй справа судья, — потому что никого нет на ринге.
— У вас нет своего мнения? — спросил Нази.
— Я высказал противоположное мнение, — сказал этот парень, представившийся Одиссем. — Или я оговорился? Да, да, конечно, я имел в виду, нет, по отношению к ее нет, что Василий не является победителем, и следовательно:
— Нет, но да.
— Понятно, — просто ответил Нази. — Но теперь мне нечего сказать.
— Так и не надо, — сказала Училка, — усё идет своим чередом.
— Я согласен, — сказал второй, — скоро всё прояснится, ибо не может продолжаться вечно. Почему? Потому что: ничто не вечно.
— Да, но. Да, но народ требует зрелищ.
— Может отпустить пока всех в буфет? — сказала Агафья.
— Только оттуда, — сказал Нази.
— Тогда, давайте, я выйду, — сказал Одиссей.
— Вы судья — нельзя, — сказала Агафья, — лучше уж тогда я выйду.
У меня и форма есть.
— А вы не судья?
— Ну-у, я так, я могу найти себе подмену. Кстати, я не спросила: сколько приз за первое место?
— Ну-у, — тоже сказал Нази, — до первого места еще далеко, можно сказать, как раком до неба. Между тем, Ника Ович и Кали продолжили бой за рингом, прямо в проходе между креслами.
— Только дайте мне кто-нибудь перчатки! — крикнула Кали. И дали, сама Ника, сняла правую отдала ей, предварительно, предложив одному зрителю помочь ей, как она выразилась:
— Развязать шнурки. — И тут же провела левый боковой. Кали хотела ответить, но не смогла — промазала, так как получила правую перчатку, а была левшой, как Ника Ович.
— Давайте будем считать, что бой ведется в Свободном Стиле, — сказал главный судья Амер-Нази, — тогда не придется останавливать бой, у нас э-э…
— Где? — усмехнувшись спросила Агафья Учительница. Одиссей промолчал, думал, что так дольше никто не поймет, кто он такой. Хотя и так все уже предполагали, что из разведки Белых. Но сомневались, а сомневающийся — считай уже и не знает ничего. Почему?
Потому что думали:
