— Зачем убили у деда Самагира Чолбон?
Мужики растерянно переглянулись. Буин боязливо выглянул во двор, бросил в угол окровавленный топор и сердито посмотрел на товарища.
— Оськину изюбриху ты убил.
— Разве она Оськина? Она же была в тайге, на перевале.
— Там она жила.
— Почем я знал. Был бы колокольчик или ошейник на шее.
— Застал бы он нас с Чолбонкой, надел бы на тебя ошейник.
— Чо будем делать, а? Он же в милицию заявит.
— Не-е.
— Вот те и не-е! Надейся на тунгуса. Тут, паря, мозговать надо, как ловчее выкрутиться, чтоб сухими выйти.
— Чо думать-то, нада Чимиту просить, штоб уговорила Самагира… Оська-то шибко ее слушает.
— Ладно… делай.
— Попробуем… пойдем, паря, похмеляться.
— Ханда, ставь мясо, — Буин устало плюхнулся на стул.
Смуглая, средних лет бурятка засуетилась у плиты. Иннокентий тоже вошел, без приглашения сел за стол и закурил.
На столе вскоре оказался тазик с большими кусками жирной изюбрятины и бутылка «московской».
— С такой-то закуской не грех и выпить.
Кеха отгрыз пробку и наполнил стаканы. Выпили и молча запустили зубы в сочное мясо.
— Спасибо Самагиру, вырастил нам «коровку», — ухмыльнулся Иннокентий.
Буин поморщился, сердито замотал головой.
Наступило неловкое молчание. Иннокентий трясущейся рукой наклонил бутылку, тишину нарушило бульканье водки. Буин хмельными глазами окинул товарища и бесшабашно махнул рукой. Из водянистых глаз брызнуло хмельное озорство:
— Правильно, Буин, махай на нее. Ну их к ядреной матери.
— О да, ладна, водка-то — свята водица, всех мирит, пойдем к Оське Самагиру. Мало-мало пить будем, мало-мало баить будем, може, простит старик.
— Вот это деловой разговор, молодец Буин, — Иннокентий вынул из рюкзака еще пару бутылок и сунул их товарищу.
Чимита через оттаявшее стекло увидела подходивших Буина и Кеху.
— Идут гости.
— Кто такие? — Осип отложил в сторону шкурку лисенка и подошел к окну. По темно-медному морщинистому лицу его пробежала тень, расширились и засверкали злыми огоньками глаза. Он скрипнул зубами.
— Ты, старый, мотри, не дури!.. Не забывай обычай.
— Знаю, но как стерпеть-то?
— Терпи. Уйдут, потом делай, што хоть. В тайге свои законы, блюсти их надо.
— Ладно, молчи, баба! — Осип трясущейся рукой поднес к пустой трубке спичку.
В сенцах послышался топот, кашель и пьяный говор.
«Обычай… долг гостеприимства… Почему, однако, старики не придумали, чтоб воров и браконьеров вместо угощенья встречать дрыном?!» — думал сердито Осип.
Открылась дверь. С морозным паром ввалились два друга.
