Я с нетерпением жду того дня, когда они начнут бороться за права индонезийских песцов и голубых сверчков.
Антиглобалисты это что–то вроде сачка, который придумали, чтобы подбирать мятежные души.
Тебе не нравится положение дел в мире? Добро пожаловать к нам, сынок. Мы поджигаем автобусы и деремся с полицией, чтобы носить майки с Че Геваррой. Антиглобалисты… Дерьмо!
Я перевожу взгляд на маленький телевизор в углу коридора. Картинка мельтешит. Это беснуются антиглобалисты. Пятнадцать тысяч кусков дерьма сейчас пытаются прорваться сквозь оцепление полиции для того, чтобы забежать в зал выездного заседания ООН. Италия, Рим. Как видите, у американцев были причины ежиться и чувствовать себя слегка не в свой тарелке. Но Берлускони, на которого дома без тошноты никто уже взглянуть не может, очень настаивал на том, чтобы провести встречу в Италии. Как раз после саммита G-20. Честно говоря, я очень подозреваю, что он это из скупости. Все равно после саммита осталась куча материалов и жратвы, вот он и решил сбыть все это ООН, да еще и подзаработать весу в глазах сограждан. На какие только усилия не пойдет человек, чтобы подправить свой имидж политика.
Который он сам же пошатнул своими похождениями с девочками легкого поведения.
Я выглядываю в зал. Берлускони как раз стоит неподалеку от трибуны. Готовится читать приветственную речь. Остальные делегаты рассаживаются, многие упрямо не глядят друг на друга. Ну, например, двое волосатых здоровущих парней с Кипра. Азербайджанец и армянин. Какие–то африканцы. Вечно у этих южан разборки. Ничего, думаю я ласково, очень скоро все вы помиритесь, господа.
Это будет самый знаменательный день современной истории, — повторяю я слова Обамы.
Свобода и всеобщее благоденствие войдут сегодня в мир через эту дверь, — говорю я задумчиво.
После чего закрываю ее.
***
Я гляжу еще некоторое время в коридоре, не появится ли кто, но прошли, кажется, уже все. Можно начинать, думаю я. Снимаю с себя ливрею, которую обязан надевать каждый раз, когда стою у дверей и открываю их для почетных гостей. Облачаюсь в костюм обслуживающего персонала.
Это все проклятая жадность стран–членов ООН. Они так мало жертвуют на свою организацию, что администрации приходится экономить на штатах. Разумеется, после того, как на всем остальном сэкономлено. Сначала мы урезаем программу помощи странам Африки страдающим от жажды, а потом задумываемся над тем, чтобы продать машины из автопарка. Африку мне не жалко. Все, что вы дадите ей, пропадет бесследно. Поить Африку это все равно, что ссать в песок. А вот себя жалко. За одну зарплату мы выполняем несколько работ. Например я сегодня буду еще и официантом. Стану разносить воду, кофе и чай.
