Удачного дня, мадам канцлер, — говорю я ей вслед.
За ней широким шагом — что вообще многим людям малого роста свойственно, — поспевает президент Дмитрий Медведев. Доброго утра, господин президент, приветствую его я. Привет, земляк, корректно, но дружелюбно — как их, президентов, учат, — приветствует он меня. Я не совсем ваш земляк, говорю я. Я из Молдавии, добавляю я. Ничего, все равно земляк, с отеческой улыбкой говорит премьер Путин, который догоняет своего коллегу. После чего добавляет:
Мы ведь все представляем один и тот же, по сути, народ…
Ведь распад СССР был глобальной геополитической катастрофой своего времени, — горько повторяет он свои телевизионные выступления, и у меня на секунду возникает ощущение, что уж этот–то выделяется на фоне своих пластмассовых коллег.
Так точно, господин президент, — говорю я.
Не так ли? — добавляет он, и ощущение пропадает.
Я жму руку Владимиру Путину, и Саркози, следующий за ним, и не желающий отставать — у нас в кулуарах поговаривали, будто француз ужасно завидует популярности Путина, — тоже хватает меня за кисть.
Бон жур, мосье президент, — говорю я в нос.
Привет, — говорит он с восторгом.
Французы обожают, когда вы — к месту, или не к месту, — вставляете в речь хоть пару слов на французском. Они ужасные шовинисты, эти французы. Именно поэтому они и придумали свободу, равенство и братство. Чтобы комплекс вины не мучил. За Саркози следует эта его, новенькая. Рослая девица в шляпе. Я низко склоняю голову, и восторженно округлив глаза, расплываюсь в улыбке. Саркози счастлив. Облизывайтесь, глядя на задницу жены француза, и он простит вам все. Самое главное, — это дает ему возможность открыто облизываться, глядя на задницу вашей жены. Я давно это заметил.
Правда, я холост.
После француза проходят еще несколько американцев. Они немного не в своей тарелке. Ведь это выездное заседание, и, стало быть, они не у себя дома, в Нью — Йорке. Хотя я, если бы был антиглобалистом, непременно напомнил им о том, что Нью — Йорк это не их дом. Там жило несчастное племя индейцев, которых выгнали с их земель, дав взамен одеяло и пару бутылок виски. Одеяло было заражено тифом. Бизнес по–американски, добавил бы я. При условии, конечно, что я был бы антиглобалистом. Но они у меня ничего, кроме отвращения не вызывают. Антиглобалисты это дешевые буржуазные дешевки, нанятые капиталистами всего мира для того, чтобы создавать видимость борьбы.
В мире умирают от голода 10 миллионов человек ежегодно, а они борются за права голубых, песцов и индонезийских сверчков.
