— А ты подо мной.
— И ради этого ты выходила за меня, такого никчёмного?
— А ты не догадываешься? — Она тут же переменила тон, приласкалась. И от неё, только что сверкающей негодованием пантеры, ничего не осталось. Когти ушли в мягкие подушечки. Лапы превратились в лапки.
— Кошечка, — промямлил атаман и стал снимать ботинки.
Печатями, печалями.
Из подслушанного:
— Ну, кому это нужно — жить вечно? Что за абсурд?!
— Отвечаю: мне! Мне это нужно. Я этого хочу!
Семивёрстов — Автору:
Однажды наступает момент, когда становится важным одно: дожить. Дожить до славы, достатка, свадьбы дочери, до рождения внука, до совершеннолетия его…
Муст — Вовсу:
Теперь они строят «Афродизиаки», где с вожделенным восторгом смотрят свои паскудные зрелища. Рим погиб под вопли о хлебе и зрелищах.
Соя:
Умирать плохо. Особенно от руки врага. Ещё хуже — от руки, которую любишь. Лучше уж — от переутомления. Лучше — мгновенно, чем в муках.
Но не дано тут выбора. На всё воля свыше. Творец испытывает нас, закаляет, наказывает.
Хорошо жить долго. А ещё лучше не умирать никогда.
Семивёрстов — Пиза:
— Лето в разгаре, а я до сих пор ни разу не искупался в море. Пора ехать в Анчоус.
— Завидую тебе, Мур.
— Ну так поехали вместе.
— Чуть позже. Вот разгребусь немного в «Афродизиаке».
При «Афродизиаке» Пиза открыл аквариум, первой обитательницей которого стала черноморская акула по прозвищу Акулина. Потом Пиза привёз туда морского кота Ваську, пару дельфинят Франю и Фроню, двух севрюжек — Серёжку и Сюзанну.
Не мстите за себя, возлюбленные, но дайте место гневу Божию. Автор неизвестен.
Страх — это не трусость. (Аналогично).
Индифферентив — забавное слово.
Вовс — Автор:
— Нам плохо сейчас, просто невыносимо. И если мы сквозь эту жуть пройдём, наверняка потом будем говорить, что прожили счастливый период. А почему? Потому что уцелели, выбрались.
— Да, плохое быстро забывается, как, кстати, и хорошее.
— Что же остаётся?
— Опыт. Он делает нас счастливыми.
Автор — Вовс:
— Пороки ведут к гибели. Гибель — это не смерть даже, не суицид. Это и есть то самое, что опустошает душу, лишает её даров Божиих.
— Но откуда они берутся, пороки?
— Они — из привычек. И если с привычками бороться ещё можно, то пороки неизгонимы уже.
Автомолёты окаянцев звенели и мельтешили над Цикадией подобно мошкаре над клумбой. К счастью, их мало кто видел и слышал.
— Не кажется ли тебе, дорогая Рэн, что не сегодня–завтра что–то случится?
— Что ты имеешь в виду, Рина?
— У меня предчувствие, что случится нехорошее нечто.
