— Ничего, ничего не разрешают… Даже физкультуру… Я больше не буду ходить тихим шагом! Надо мною в школе и так все, все…
Алёша не договаривает. Он закрыл руками лицо. Если его не поддержать, он может упасть в снег.
— Родной мой! — И Пётр Николаевич опустился перед ним на колено. — Родной мой! Кто над тобой смеётся? — Пётр Николаевич старается заглянуть сыну в глаза. Он видит, что Алёша собирает все свои силёнки, чтобы удержать слёзы. — Кто над тобой смеётся?! — Папе трудно говорить. Он гладит Алёшу по щеке. — Родной мой! Кто смеётся?!
— Никто. — Алёша не смотрит на отца.
— Ты же сам сказал!
— Это было один раз… Это было один раз. Мы играли в снежки. Я тоже играл. Я неправильно нападал… Вот и всё…
— Ты неправильно нападал?
Папа понимает: что бы ни говорил Алёша, над ним смеялись, смеялись над его робостью, неловкостью…
Пётр Николаевич взваливает две пары лыж на плечо и крепко берёт Алёшу за руку. Они идут к дому.
Почему папа молчит?
— Ты думаешь, меня не принимают играть? — спрашивает Алёша. — Меня принимают. Я сам не хочу. Мне неинтересно.
— Мы с тобою потренируемся, — обещает папа. — Снежки — очень хорошая игра.
Алёша и мама дома. Они топят печь. Раньше, в городе, где они жили, Алёша никогда не видел печки. А сейчас они сидят перед открытой дверцей и смотрят, как, потрескивая, догорают дрова.
— Мы с тобой как в «Белоснежке», — говорит Алёша. — Помнишь, Белоснежка убрала дом, вымыла посуду, приготовила ужин. Гномы придут домой, в доме тепло… Мы с тобой! Мы с тобой! А может быть… мы с тобой в Антарктиде? На самой холодной точке… на самой холодной… Помнишь, мы читали?
Чего бы не сделала мама, лишь бы Алёше было хорошо! Её мальчик, её большеглазый мальчик…
— Зачем ты щуришься? — спрашивает она.
— Я прицеливаюсь. Сейчас я попаду в цель.
— Что ты придумываешь?
— Погоди, мама, сейчас! — Алёша умеет играть один. — Мама, не шевелись! Мы с тобой у костра. К нам подкрадывается пантера! Ты не бойся!
— Я затаилась, — шепчет мама. — Я не боюсь…
* * *
Ещё вчера Иван Мелентьевич предупредил:
— Завтра вечером приходите с коньками. Я вас буду учить кататься. Кататься, а не резать понапрасну великолепный лёд.
— А Бодров? — Чиликина успевает с вопросом «быстрее молнии».
— Если Бодров захочет, он побудет вместе с нами, подышит, — отвечает учитель. — Только ты оденься потеплее — на реке холодно, — советует он Алёше.
Алёша не пошёл на реку.
Ему лучше побыть дома, с мамой.
Он смотрит, как в печной дверце пляшут синие, красные огоньки, как потрескивают, горят сухие дрова, превращаясь в золотую россыпь.
