Демка Чижик, прикрыв от мух свое красное лицо кепкой, спал на кровати.
Тогда вспомнив самое оскорбительное, что говорили в Зеленом Береге про Чижика, Мечик забарабанил кулаком по раме и закричал:
— Демка — пролаза! Демка — пролаза!.. Прола-а-за!..
Словно одержимый выскочил Мечик со двора и во весь дух помчался по улице, никого и ничего не замечая. Мечику все казалось, что тяжелый, как слон, Демка Чижик неотступно гонится за ним и вот-вот схватит железной рукой за шиворот. Опомнился лишь только после того, когда, проскользнув, как уж, через щель садовой ограды, очутился на пасеке. Мирный озабоченный вид Михала, ровное гудение пчел, густой запах меда — все это окончательно успокоило Мечика. Ему даже захотелось, чтобы Чижик прибежал сюда. Объяснялась такая внезапная храбрость тем, что на пасеке в это время находился Захар Петрович, зашедший посмотреть на работу пчеловода. Захар Петрович поговорил бы с этим лодырем и злым насмешником.
Захар Петрович и Михал стояли возле нового рамочного улья и потихоньку о чем-то беседовали. Пчелы роем вились вокруг головы и рук старика Михала, а он хоть бы что, даже и рукой не отмахивался. На нем не было ни сетки, ни рукавиц. Спокойно доставал пасечник рамки с сотами, внимательно осматривал их и снова опускал в улей. А Мечик чуть не упал, когда одна пчела с грозным бзыканьем стала виться вокруг его головы.
— Ну, вот тебе и кавказская пчела, — ровно, словно пчела, гудел Михал. — Разницы как будто бы никакой, но теперь она для нас подходит лучше всего. Ведь что для нас самое важное? Самое важное, чтобы пчела могла брать мед с клевера. А может ли это сделать обычная пчела? Не может. Так вот и смекай тут, что важно, а что не важно.
— Все для нас важно, — улыбнулся Захар Петрович, — Чтоб и мед был, и чтоб семена клевера не переводились. А на осушенном болоте мы столько трав вырастим, что твои пчелы не управятся носить добычу.
— Ты об этом не беспокойся. Об этом я похлопочу. Самое важное, чтобы плотники ульев побольше сделали. Да и омшаник наш уже тесноват. Новый надо строить. Вот что самое важное.
— Го-го, Михал! — вдруг послышалось из-за изгороди.
Мечик оглянулся. Подняв над забором огненно-рыжую бороду, звал пасечника Митька Попок. Крикнув раза два, он поднял над головой газету и красноречиво замахал ею в воздухе.
— Иди сюда, — позвал его Захар Петрович. — Свеженького меда отведаешь.
— Пойдет он тебе сюда, — усмехнулся Михал. — Его сюда и на цепи не затащишь. И за что это, председатель, кавказские пчелы рыжебородых так не любят?
