Магистральный канал - Макар Трофимович Последович

С тех пор как Антона Марецкого призвали из запаса в армию, его сын Мечик стал человеком в высшей степени военным. Его голову с выгоревшими на солнце волосами украсила синяя пилотка, сшитая матерью из старого пиджака. Ненавистные белые рубахи, как будто для того только и созданные, чтобы к ним прилипала всякая грязь, заменила черная рубашка, сшитая из чертовой кожи. Такие же были и штаны. Перешел теперь в полную собственность хлопца и широкий желтый ремень, принесенный дедом Мечика еще с первой мировой войны. Синие прорезиненные тапки на босую ногу нисколько не мешали, а наоборот, придавали устойчивость Мечику во время его путешествий по заборам и озеродам[1].

Вполне законченная экипировка, естественно, была бы неполной без коренной замены вооружения. Рогатка теперь выглядела уже окончательно отжившим первобытным оружием, годным разве что для желторотых мальчишек. Поэтому на ремне Мечика появился длинноствольный тяжелый маузер, две гранаты и кривая турецкая сабля. Высоко над головой торчал штык трехлинейки…

Вооруженный с ног до головы, Мечик не спеша, как и надлежит воину, вышел из калитки своего двора и торжественно направился по широкой песчаной улице Зеленого Берега.

— Мечик! А-га-га! — послышалось сзади.

Мечик даже не оглянулся. Не к лицу полководцам обращать внимание на всякий детский писк!

— Мецыцак идет! — завопил где-то впереди другой голос. — Скорей гьядите!.. Гьядите скорей!..

Четыре хлопчика, выскочив со двора Сороки, с восхищением смотрели на Мечика. А когда Мечик с гордо поднятой головой прошел мимо, хлопцы дружной гурьбой кинулись вслед за ним. И пошли, как и сам герой, торжественно и молча. Мечик слышал за своей спиной только топот босых ног и частое горячее дыхание. Миновав хат десять, эта молчаливая процессия увеличилась еще на пять хлопцев, потом присоединились еще двое. И когда Мечик поравнялся с парком, в котором возвышался каменный двухэтажный клуб, в его отряде было уже около двадцати человек.

— Мечик, ты куда? — послышался наконец взволнованный шепот Геньки Шимковца. — Подожди немного… Мечик…

Мечик остановился и удивленно поглядел на Геньку, на всю эту штатскую команду.

Вдруг его голубые глаза нахмурились и стали строгими, как у настоящего командира. И было отчего нахмуриться: в толпе хлопцев стояла Олька, сестричка Мечика.

— Олька, иди домой, — приказал Мечик, поправляя на ремне гранаты. — Там никого не осталось.