— Да вы что!
— Помнишь прошлый вторник, когда «Зимнюю вишню» показывали? — вернула себе инициативу моя спутница. — Я тебе тогда ещё долг приносила.
— Ну, помню, — кивнула хозяйка.
— Ты Зинку в тот день видела?
— Видела.
— В какое время?
Бабка Евдокия напрягла память.
— В разное. Днём она, как обычно, по улицам бродила. Затем за клюквой в лес пошла.
— А вечером, когда она из лесу возвращалась, ты её видела?
— Видела. Я как раз на лавке сидела.
— Ты ничего в ней особенного не приметила?
— Приметила. Летела так, словно за ней черти гнались.
— А тебе известно, что в тот самый день в лесу как раз и пропал Наташкин сынишка?
— Батюшки! — старушка вытаращила глаза и изумлённо приложила ладонь ко рту.
Надя выразительно вскинула палец.
— Улавливаешь?
— Улавливаю. Может Зинка в лесу что углядела? Не просто же так она была сама не своя.
— О чём и речь. Тебе она, кстати, ничего не говорила?
— Нет, ничего.
— Тогда вспоминай, кто к ней заходил. Может она кому из собутыльников что сболтнула.
— Погоди-погоди-погоди, — заёрзала бабка Евдокия. — Значит так. В прошлый вторник у неё никого не было. Яшка Косой, правда, стучал на ночь глядя, но она ему не открыла. Я ещё, помню, тогда удивилась: с чего это вдруг? Она его всегда пускала. В четверг к ней заходила Манька Спицына. Я с ней парой слов перебросилась. У неё медведка всю картошку погрызла. Яшка снова заглядывал, Пашка с Богдановки. В пятницу к ней Борьку Мещерякова занесло…
Память у старушки оказалась на удивление отменной. Она уверенно вспомнила всех, кто попадался ей на глаза.
— Вот вроде и всё, — резюмировала хозяйка. — Может у неё и ещё кто был, только я этого не видала. А вы что, хотите с ними со всеми встретиться?
— Придётся — вздохнул я.
Бабка Евдокия поморщилась.
— Удовольствие, должна вас предупредить, небольшое.
— Да я понимаю, — горько усмехнулся я. — Контингент, небось, своеобразный.
— Ещё какой своеобразный! Если с Манькой ещё более-менее поговорить можно, то к Яшке лучше вообще не подходить. Особенно, когда он пьян.
— Она верно говорит, — поддержала хозяйку Надя. — Он же бешеный. А когда выпьет, то буйным становится. Вообще с катушек слетает. С ним нужно быть поосторожнее.
— Постараюсь, — задумчиво пробормотал я и снова посмотрел на старушку.
— Евдокия Ивановна, а не могли бы вы вспомнить сам пожар? Не было ли в нём чего-нибудь необычного?
— А что в пожаре бывает обычного? — возразила та. — Пожар есть пожар. Я ведь его не с самого начала видела. Когда загорелось — я спала. А когда проснулась — уже вовсю полыхало. Чувствую, дымом потягивает. Причём, запах все сильнее и сильнее становится. Глаза открываю — батюшки святы! В окне красные языки играют. Я с кровати — прыг, и бегом на улицу.
