— Новая глава о Тое? — устало спрашиваю я у себя. И писатель не без издёвки мне отвечает:
Конечно!.. ведь Той возвращается.
И, конечно же, все, кроме меня это заметили, — недовольно бурчу я.
— А если я вам всем скажу… что он никуда и не исчезал вовсе?.. что… он это и есть я?!
Ха! — приседает от неожиданности писатель.
Кого ты лечишь?! А то я не знаю разницы… вот вернется Той, тогда и начнется настоящая работа.
Да ты на себя посмотри! — писатель явно ёрничает, — посмотри, посмотри… хочешь сказать, что вот это брюхо и есть расслабленный живот будды?.. не морочь голову!.. оставайся с Тоем и не мешай ему… и всем будет хорошо… и мне, и тебе… и Тою…
Той вернулся… и я понял это только что… рано утром… едва проснулся…
В это хмурое утро я проснулся совершенно счастливым человеком. И этот человек не знал еще ни сомнений, ни тревог, ни страхов. На его плече мирно досматривала свой сон женщина. И волосы её были огненно рыжими. И имя её было — Лика.
И Лика нежилась среди тепла и уюта. И уютный домик с оранжевой крышей, что ее стараниями был приведен в живой и праздничный вид, уже просыпался вместе со своей хозяйкой.
Начатое с вечера волшебство продолжалось. Первые лучи восходящего солнца, пробивались сквозь толщи туч, заглядывали в большие окна дома и касались рыжих волос Лики. Волосы то вспыхивали, то искрились, и свет их озарял лицо ее, просачивался между век, гладил, прикасался осторожно и нежно, пока не вызвал ответной улыбки…
— С новосельем, Той, — говорит мне Лика, сладко потягиваясь со сна. А я зачем–то провожу ладонью по подбородку:
— С новосельем, Лика, — и трусь бритой щекой о ее руку. — С новосельем, солнечная моя! — говорю я и вдруг понимаю, что всё в моей жизни становится на свои места. И происходит это само по себе, без видимого усилия. Именно так в моей жизни чудесным образом появился этот замечательный дом, с участком земли, на котором произрастали зеленые пальмы и свекольного цвета касторовые деревья, с ёжиками киевских каштанов…
