— А откуда ты взяла хлеб? — интересуюсь я.
— Ну, твой же оставался. Мы весь не съедали…
— Разве у тебя не отобрали мои карточки?
— Нет.
— А как же меня кормили?
— В больницах без карточек кормят.
Вот это да! Значит, болеть очень выгодно. Если, конечно, не покупать американских лекарств. Если бы я знала, могла бы и подольше полежать… Сказала бы, что у меня голова болит… Сколько бы сухарей набралось!
— А почему ты постучала в окно, а сама ушла? — вспоминаю я.
— Когда? А… Так это я, видно, мимо шла… А, ну да! Я тут познакомилась с садовником. Он мне как раз обещал рассаду дать. А в теплицу мимо твоего окна надо было идти.
Мы с Инной сидим на диване. Инна вышивает, а я смотрю. У нее есть шкатулка с нитками, она вышивает корзинку с цветами на куске черного сатина. Получается очень красиво. Лера Сергеевна сказала, что когда Инна кончит весь рисунок, они сделают из ее вышивки подушечку на диван. Пришьют к этому куску снизу другой такой же и набьют подушечку ватой.
Инна вышивает васильки, Лера Сергеевна строчит на машине. Она шьет маме платье. Из отреза, который папа прислал из Германии. Пошьет немножко и меряет на маму, опять пошьет и опять меряет.
— Представляете, — говорит мама, — прислал двести пар шелковых чулок! Сумасшествие какое-то…
— Не было ни гроша, да вдруг алтын!
— Вот именно! Даже если я, допустим, буду снашивать по две пары в год, и то хватит на сто лет.
— Так продайте, — советует Лера Сергеевна.
— Да, я уж сама об этом думала, — соглашается мама, — но как? Не пойду же я с ними на рынок… Я вам рассказывала, как меня забрали в милицию с этими проклятыми туфлями? Пошла сдать в комиссионку, уже, можно сказать, оформила — оценили триста рублей, — ну, ладно, думаю, триста так триста, черт с ним, а тут какая-то подскочила — не отдавайте, мол, не отдавайте, я вам шестьсот дам. Вцепилась, как клещ. А я, идиотка, согласилась. Вышли из магазина, она говорит: давайте в подъезд зайдем. Зашли в подъезд, я ей отдаю туфли, она мне деньги — не успела спрятать: милиционер. Я уж не говорю о том, что оштрафовали на шестьсот рублей, но страху натерпелась, не дай бог, вспомнить страшно! Честное слово, думала, скончаюсь там, в милиции этой. С моим-то сердцем…
— Так она, верно, специально людей ловит, — говорит Лера Сергеевна.
— А что вы думаете? Вполне возможно. И туфли у них остались, и еще штраф влепили.
— А на туфли вам небось и квитанции никакой не дали. О том, что забрали.
— Что вы! Какая квитанция! Я и заикнуться не посмела. У меня руки-ноги дрожали, я вообще не понимала, что делаю и что подписываю.
