редко. Чужие люди превратили его в бранное: «Казаком был твой дед, отец
– сын казачий, а ты – хрен собачий». На улицах города старики-Горынычи
не решались появляться в царской форме, с традиционной фуражкой на
голове. На улицах не звучали песни, прославлявшие мужество уральцев и
их участие в сражениях и походах. Советская власть настойчиво и жестко
требовала забыть славную, героическую («позорную», по ее мнению)
историю Войска.
На собраниях и митингах («сборищах», – как говорили уральцы )
восторженно и обещающе гремело под грохот барабанов и рев медных
труб: «Мы наш, мы новый мир построим... Кто был ничем, – тот станет
всем». Какой-такой «свой» и «новый мир»? Как «стать всем»? – мой отец и
его братья не знали. На бывшем проспекте часто раздавались радостные
крики. Там молодые энтузиасты, «комсомолисты» с рабочих окраин
80
приветствовали партийных руководителей города и губернии (округа? или
области?.).
1
Впрочем, шумные сборища на городских улицах и площадях отца
почти не интересовали. Его беспокоили свои хозяйственные дела, к
исполнению которых он привык относиться добросовестно.
В середине 20-х годов местная газета часто публиковала списки
злостных неплательщиков налогов. Среди многочисленных фамилий отец
находил своих знакомых (Бокаушин, Ларшин, Суетин, Шапошников и др.).
Вспоминая недавнее прошлое, он старался не шутить с властью, вовремя
относил в контору деньги. Неохотно, заставляя себя, но все же платил
аккуратно налоги, поскольку спокойствие и благополучие семьи отец не
хотел подвергать ни малейшему риску.
…Поздней осенью состоялся серьезный разговор братьев о
наследстве. Впрочем, о каком-таком богатстве, оставшемся после смерти
родителей, можно было говорить? Его никогда не было. Братьям досталось
обычное для казаков среднего достатка наследие: дом, двор с постройками
да несколько машин(плуг, косилка, грабли и др.).
Отец решил отделиться, поэтому не стал требовать своей доли
наличными: знал, что лишних денег у Степана и Александра, остающихся
в доме, никогда не было. И вряд ли появятся в ближайшее время. Но долго
ждать решение братьев отец не мог: мама, уставшая от шума и беспорядка
в общем доме, более настойчиво, чем прежде, уговаривала отца поскорее
начинать свою жизнь.: ведь они ожидали появление нового младенца и
жить с тремя детьми в родительском доме было бы невозможно. Мама
