всегда приветливо и спокойно относилась к каждому деверю, не ссорилась
с невестками. Однако желание иметь отдельный дом было так сильно, что
она решила не отступать от своего Семеныча и требовать быстрого
выполнения главной своей просьбы. Вообще-то, она редко что-либо
просила (особенно для себя), но здесь проявила редкую настойчивость. Да
и отец тоже думал о своем отдельном доме и собственном хозяйстве. «Уже
не молодой, чтобы все время колготиться в общей избе»,– говорил он.
На заседании «домашнего совета» отец предложил план получения
своей доли: он решил взять часть двора вместе с базами и баней. Рабочий
инвентарь должен остаться общим. И каждый может пользоваться им
когда захочет. Братья согласились со словами старшего: «Иначе, когда все
без денег, как делиться?».
Илларион принял это решение спокойно, даже равнодушно, так как
уже не чувствовал внутренней связи с родным домом и хозяйством:
«чистый конторщик», он не хотел копаться в земле и ему не нужны были
плуг и пр. Младшего (Александра) больше, чем дом и хозяйство,
81
волновали жена и машины, и он не задумывался над тем, что предложил
Иван, и на каком этаже будет жить: «Со временем все наладится... как-
нибудь». Не забыли братья свою единственную сестру: собрали и передали
Еле деньги: «Небольшие, но других пока нет». Но не вспомнили Лизу:
«Отрезанный ломоть» Решили отправлять Василию каждый месяц «общие,
семейные рубли». Поручили заниматься этим несложным делом младшему
брату.
Кажется, ни один из братьев не считал себя обиженным и не высказал
своего недовольства. Лишь Степан болезненно ревниво отнесся к просьбе
Ивана: он не хотел отдавать ему ту часть двора, где стояли два база и баня,
держали скот, хранили сено и дрова: «Мало ли для чего еще может
пригодиться двор». Но возражать старшему брату не стал, так как знал,
что Илларион и Александр не поддержит его.
Итак, семейно-хозяйственные вопросы были решены спокойно, без
криков и взаимных обвинений. В отношениях между братьями
сохранились старые, невидимые скрепы, проявлявшиеся теперь несколько
иначе и внешне не столь прочно, чем прежде. Не любившие открыто
выражать свои чувства, новые хозяева всегда откликались делом на
просьбу каждого из них поддержать его в трудную минуту. Однако, как
самолюбивые люди, братья редко обращались за помощью, стараясь свои
