Тень пробежала по лицу варяга; Всеслав встал и ушел.
— Садись, — проговорил Феодор, усаживая девушку рядом с собой.
— А можешь ли ты все узнать? — спросил он, когда Светлана успокоилась от охватившего ее невольного волнения. — Могу, боярин, — твердо проговорила Светлана.
— Ну так вот… Отец твой ушел туда, к Христу Богу. — Он указал ей рукой в безоблачное синее небо и рассказал все подробно.
— Где похоронили его? — спросила Светлана, когда он кончил.
И боярин удивился тому, как твердо выговорила она эти слова, хотя даже губы ее побелели.
— Почти рядом с курганом твоей матери. И над его могилой стоит крест. Если бы я не боялся, что тебя заметит Лют, я бы свел тебя туда…
Светлана хотела что–то сказать, но силы изменили ей, и, припав головой к плечу боярина, она беспомощно, горько заплакала.
— Господь да утешит тебя, дитя мое, — тоже сквозь слезы проговорил Феодор.
С этого времени тоже прошло уже несколько недель.
Осиротела Светлана, и сердце ее теперь еще больше тянулось к той вере, какую принял перед смертью отец.
Феодор боялся, что если она будет жить в городе, то Лют отыщет ее, и поэтому чаще всего она уходила к старичку–священнику, в лес, к развалинам ветхой христианской церкви, где собирались христиане для богослужения.
Придет она к отцу Адриану, послушает его тихие, ласковые речи, и спокойнее становится у нее на душе. И кажется ей, что не умер отец, не навсегда расстался с ней: придет час, когда она опять увидит его. — О чем задумалась, девонька? — спрашивал отец Адриан, глядя на ее печальное личико.
— Об отце и о Рогдае думаю, — отвечала она.
— Отец у Господа, а Рогдая Господь сохранит; верь в это…
И Светлана верила.
Было утро.
Светлана встала рано, едва взошло солнце. Отец Адриан еще спал, потому что всю ночь молился… Осторожно, чтобы никого не разбудить, девушка вышла из домика.
В рощице было тихо, только где–то вверху чирикали птички. Сбегала Светлана к ручью, умылась и пошла бродить по лесочку.
Солнце поднималось все выше и выше, грело землю, и понемногу просыпалась жизнь. Где–то раздалось блеяние овец, где–то послышались голоса людей и затихли.
— Светлана, касаточка моя… где ж ты, птичка ранняя? — раздался вдруг знакомый голос, и девушка, обернувшись на него, увидела Вахрамеевну.
Старушка, запыхавшись, пробиралась сквозь чащу.
— Не спится, мамушка!.. — отвечала Светлана, идя ей навстречу.
— Все о суженом думаешь? Да, сказывают, вернулся князь–то… Уж несколько дней здесь живет… И Рогдай, поди, с ним вернулся. Небось, дитятко» живехонек он…
